Наука и технологии |
Андрей Фурсенко: «Мы не должны финансировать всех одинаково»25.10.07
Какова позиция государства в отношении участия научных государственных учреждений в коммерческой деятельности? – Госучреждение, не распоряжающиеся государственной собственностью, имеет серьёзное преимущество. По обязательствам госучреждений субсидиарную ответственность несёт государство. Но если государство несёт эту ответственность, оно не хочет, чтобы люди, которые не готовы отвечать по своим долгам, занимались бизнесом. Потому что бизнес всегда сопряжён с принятием рисков. Для организаций, способных к коммерческой деятельности, сейчас создаётся новая форма – автономное учреждение, которая существенно увеличивает их возможности по ведению экономической деятельности. Но при этом я могу сказать, что далеко не все госучреждения хотят переходить в автономные именно потому, что наряду с тем, что они получают больше свободы, они также получают больше ответственности и дополнительные риски. Какие сегодня существуют стимулы и механизмы вовлечения учёных высшей школы в процесс инновационного развития? – Во-первых, всё, что я сказал об академических учреждениях, относится в той же степени и к университетам. Во-вторых, учёный университета – гражданин России, который вполне имеет право как частное лицо учреждать те или иные структуры. Другое дело, что при этом он должен взять на себя определённую ответственность, поскольку учреждая что-либо, он вкладывает не чужое, не университетское, а своё. Со вступлением в силу четвёртой части Гражданского кодекса появляется возможность закрепления за разработчиками прав на интеллектуальную собственность (причём это будет делаться бесплатно), за исключением некоторых технологий, имеющих важное значение для государства. Этот шаг, как нам представляется, позволит учёным использовать интеллектуальную собственность в качестве вклада в какое-то предприятие. Но общий ответ тот же: если хотите иметь подобные стимулы, будьте готовы к достаточно серьёзной степени ответственности, иными словами: если вы вошли в какой-то предпринимательский проект и проиграли, например, обанкротились, то банкротом станете именно вы. Я считаю, что ничего страшного в этом нет, люди должны правильно оценивать свои возможности, свои риски и участвовать в развитии инновационной экономики. Своей частью мы все можем рисковать, государственной – нет. Что касается стимулов: надо участвовать в конкурсах инновационных проектов. Сейчас достаточное количество грантов, которые ориентированы на реализацию проектов по коммерциализации. Рост финансирования вузов очень существенен. Я могу сказать, что с 2004 года только по Федеральному агентству по науке и инновациям финансирование по науке в университетах увеличилось больше чем в два раза. Готовые специалисты, кандидаты наук, научные сотрудники участвуют в инновационном процессе, но как включить в него студентов и аспирантов? – Практически все студенты, начиная с четвёртого курса, работают. Другой вопрос: существует опасность, что они начнут этим заниматься не с четвёртого курса, а со второго. Но, повторяю, возможность работать у студентов старших курсов точно должна быть. Сейчас нашим министерством подготовлена новая ФЦП «Научные и научно-педагогические кадры инновационной России», где гранты целевым образом выделяются на коллективы людей, которые включают не только лидеров – профессоров, доцентов, но и аспирантов и студентов. Цель программы – вовлечь молодёжь в научную и предпринимательскую деятельность. Проекты с участием молодых исследователей поощряются и сейчас. Эксперты, которые анализируют проекты, обязательно отмечают их вклад дополнительными баллами, что увеличивает шансы на финансирование. Но главный критерий конкурентоспособности проектов остаётся – это качество предложенной работы. Всегда и везде должен быть конкурс. Планируется ли организация конкурсов, ориентированных на молодёжную науку? – Давайте называть вещи своими именами. Есть наука и ненаука, молодёжной науки не бывает. Я сам прошёл этот путь, я был самым молодым научным работником в Физико-техническом институте имени Иоффе. Помню, наш декан объяснял: «Ребята, не бывает студенческой науки, бывает наука». Конечно, надо создавать дополнительные возможности для молодых учёных, и когда они добиваются значимых научных результатов, их стоит отмечать в большей степени, чем маститых учёных. Объясняется это просто: мы все знаем, что опубликоваться в престижном журнале молодому учёному на порядок сложнее даже в качестве соавтора. Мы сейчас проводим несколько пилотных проектов в Академии наук, и в одном из них прописано требование, что если молодой исследователь добивается результатов, он получает более высокую надбавку. Я думаю, что такая система может быть введена и в вузах. Но всё равно, главный критерий – качество предложенной работы. И если качество плохое, такую работу нельзя поощрять, даже если её сделал молодой учёный. Какие существуют механизмы развёртывания инновационной системы в вузах? – Есть программа по бизнес-инкубаторам, которую поддерживает МЭРТ. Мининформсвязи развивает технопарки, которые, как правило, привязаны к университетским и научным центрам. Но той практики, которая была в своё время, когда достаточно объявить, что создаётся технопарк, и немедленно выделяются деньги, не будет. Теперь требуется обосновать реальное предложение по развитию инноваций, и более того в рамках этих предложений необходимо организовать поддержку инноваций. Я думаю, мы сумели добиться, что в 2009 году продолжится конкурс инновационных программ развития вузов, но, видимо, он будет построен по-другому. В будущем конкурсе главная идея – развитие инновационных процессов и построение комплексной системы, обеспечивающей тесное взаимодействие науки, образования, экономики. На сегодняшний день под это мероприятие планируется выделить пять миллиардов рублей. Мы рассчитываем, что в среднем будут профинансированы не менее 50 проектов. На мой взгляд, чтобы создать технопарк, нужно обосновать, что ты действительно способен это сделать и что от этого будет эффект, результат, а не просто ещё одно строительство или аналог строительства. Вся страна либо участвует, либо наблюдает за конфликтом Академии наук с Министерством образования и науки. Как он разрешится, по-вашему? – Я считаю, что конфликта нет. Есть разговор вокруг неких дискуссий, и поскольку интереснее писать о конфликте, а не о ключевых разногласиях, пишут о конфликте. Более того иногда придают ему личностный характер. У меня лично очень хорошие отношения с Юрием Сергеевичем Осиповым, поэтому конфликта между нами не может быть по определению. Есть различные подходы, каждый из которых имеет право на существование. На сегодняшний день практически все спорные вопросы нашли своё разрешение.
Вы сегодня говорите о том, кто готов взять на себя ответственность со стороны учёных. Не кажется ли Вам, что большие грантовые деньги, которые сейчас выделяются учёным, препятствуют эффективному распределению ответственности и, как следствие, развитию инновационного потенциала страны? – Вопрос правильный. Сегодня мы сталкиваемся с ситуацией, когда не учёные конкурируют за деньги, а деньги конкурируют за учёных – любая мало-мальски интересная работа получает немедленную финансовую поддержку. Есть составляющая финансирования, которая точно должна сохраняться, более того, её объём должен расти, – это финансирование на поддержание среды, в которой возникают знания. Но должны финансироваться только те институты, которые демонстрируют свою дееспособность, необязательно выраженную экономическим успехом. Существует масса других критериев, начиная с пресловутого индекса цитирования и заканчивая привлекательностью научной работы для молодёжи, кооперации с другими институтами, в том числе не только российскими, но и зарубежными. В принципе, эти критерии в научных сообществах существуют, и любой учёный всегда может сказать, какой институт и какая научная группа чего стоит. Наше предложение – учитывать это при распределении денег. Я думаю, что из-за недофинансирования науки в течение очень долгого периода возникли огромные проблемы, связанные с материально-технической базой, с обеспечением современными приборами. Всегда найдётся, куда потратить выделенные деньги, но тратить должны те, кто действительно за это финансирование обеспечивает прорывные решения и исследования. Бывает, что не в коня корм. Мы не должны финансировать всех одинаково. В той же самой академии сегодня 450 институтов. Когда мы начинаем анализировать участие институтов в конкурсах, грантах, когда начинаем смотреть, насколько признаны учёные этих институтов, насколько сильны кооперационные связи хотя бы с высшей школой, мы видим, что всем этим параметрам соответствуют от 50 до 100 институтов, а остальные существенно отстают. Давайте вспомним, когда пятнадцать лет назад была история с грантами Фонда Сороса. Чтобы получить такой грант, надо было в течение трёх лет опубликоваться в известном цитируемом журнале. Размер гранта составлял 500 долларов, для того времени это было существенно. Таких учёных нашлось 24 тысячи [от редакции: примерно 3% от числа учёных, занятых в НИОКР в 1991 году С тех пор ситуация коренным образом, к сожалению, не изменилась. Поэтому я согласен с тем, что нельзя разделить нашу науку на маленькие деляночки, за каждую из которых давать отдельный грант. Это приведёт к тому, что люди вместо того чтобы заниматься стратегическими исследованиями будут бегать и искать эти гранты, как грибы. Развитие науки приводит к появлению новых направлений, что вызывает спрос на соответствующих специалистов. Будут ли появляться новые образовательные стандарты? – У нас очень просто открыть новое, но категорически невозможно закрыть старое. Необязательно открывать под каждое новое направление отдельную специальность. Существует мнение: «Давайте откроем факультет по нанотехнологиям». А что это такое? Это не специальность, это направление. Давайте будем в рамках целого ряда специальностей – физики, биологии, химии – вводить новые курсы, связанные с этим новым направлением. Это не противоречит, наоборот, это очень хорошо вписывается в новую систему, в новую структуру государственных образовательных стандартов. Поэтому мне представляется, что сейчас надо думать не о том, чтобы под каждое новое направление вводить соответствующий стандарт, а искать, как это направление можно истолковать и связать с существующими ГОСами. Причём это стоит делать в рамках достаточно либерального подхода, который бы позволял вузам добавлять свои особые компоненты. Или, скажем, это можно решить на уровне второй ступени высшего образования: магистерские программы могут включать в себя подобные специализации. Ведётся ли пропаганда предпринимательства в целом и инновационного предпринимательства, в частности? – Это сложный вопрос. Я помню высказывание нашего президента о том, что необходимо поддерживать предпринимателя в инновационной сфере. Он об этом говорил. Я думаю, что трудно найти лучшую пропаганду. Финансируя создание новых курсов по предпринимательству, государство демонстрирует заинтересованность в его развитии. Есть разные инициативы, например, организация под руководством Евгения Павловича Велихова «Достижения молодых» которая способствует распространению знаний об экономике и предпринимательстве ещё на уровне школы. При этом есть вторая сторона – наличие определённого менталитета, проблема массового восприятия, когда считается, что предприниматель если не жулик, то, по крайней мере, недалеко от него ушёл. Эту проблему мне кажется целесообразным решать не чиновникам на уровне государства, а на уровне общественных организаций. Обществу необходимо разъяснять, что предприниматель – это хорошо и доказывать это публично. Максим Медведев Источник: STRF.ru |
Никто не ожидал этой «пресс-конференции» с министром образования и науки
Идея, которая заложена в новый устав академии заключается в том, что академия должна получить большие права и свободу чем сейчас, но и большую ответственность. Сейчас есть предложение передать академии права, средства и возложить ответственность за их расход и за эффективность работ академии в целом. Это достаточно сложная тема, потому что требуется точное определение индикаторов эффективной работы научных организаций. Есть конкретный вопрос: будет ли наблюдательный совет в академии или его не будет. И хотя он далеко не основной, он сегодня много муссируется. Я считал и считаю, что орган, который мог бы стать интерфейсом между обществом и академией, важен. Я повторяю: между обществом и академией, а не между правительством и академией. Академия считала, что подобный интерфейс может возникнуть внутри её структур. Министерство и правительство не считают себя вправе настаивать на нашей позиции. Мы свою позицию обосновали, академия сказала, что считает такой подход неэффективным. Но, взяв на себя решение всех вопросов, например, по выбору тематики исследований, по формированию системы институтов, академия должна в полной мере отвечать за эти решения – за У меня лично очень хорошие отношения с Юрием Сергеевичем Осиповым, поэтому конфликта между нами не может быть по определению. Есть различные подходы, каждый из которых имеет право на существование. На сегодняшний день практически все спорные вопросы нашли своё разрешение то, что правильно выбрано приоритетное финансирование, что эффективно работают все институты, что вся собственность, вверенная в оперативное управление академии, используется по назначению. Это справедливо.
