Наука и технологии |
Европейский научный парадокс25.10.07 22 октября в Государственном университете – Высшей школе экономики состоялся очередной семинар Форсайт-центра и Института статистических исследований и экономики знаний (ИСИЭЗ ГУ-ВШЭ). Он стал первым из серии встреч, посвященных научно-инновационным системам зарубежных стран – собравшиеся заслушали доклады профессора, советника по науке, технологиям и космосу Посольства Франции в России Пьера-Бруно Руффини и директора Московского офиса Национального центра по научным исследованиям Франции (CNRS) Владимира Майера.
Г-н Руффини в своем выступлении дал краткий обзор сектора исследований и разработок Франции (R&D) в целом. Расходы на R&D в этой стране составляют около € 35 млрд. в год, что равно 2,13% ВВП. Из них 0,9% ВВП дает государство, 1,4% – частные компании, причем это соотношение за последние годы меняется в пользу госрасходов. Как признал сам Пьер Руффини, такие цифры далеки от «лиссабонских целей», поставленных странами ЕС. Речь идет о решении саммита европейских государств, прошедшего в 2000-м году в португальской столице, который поставил задачу превратить к 2010 году ЕС в «самое конкурентоспособное экономическое пространство мира». Согласно этим решениям, французы должны стремиться к тому, чтобы расходы на научные исследования и разработки превышали 3% национального валового продукта.
Общая численность занятых во французском секторе R&D – 350 тысяч человек, из них 200 тысяч занимаются собственно научной работой. Каждый год в стране защищаются 10 тысяч новых докторов (Ph.D, примерно соответствует нашей степени кандидата наук). Этого явно недостаточно – в Германии в год защищаются 23 тысячи докторов, в Англии – 15 тысяч, в РФ по данным на 2005 защитили диссертации около 29 тысяч человек. В среднем ученые Франции пишут около 50 тысяч высококлассных научных статей в год, особенно много цитируются французские публикации по биологии, химии, математике и инженерным наукам (российские же исследователи, по данным авторитетного агентства Thompson Scientific, публикуют около 25 тысяч статей в год). Французские граждане регистрируют 5,6% от всех европейских и 2,5% от американских патентов. Государственное финансирование во Франции в основном осуществляется централизованно, на регионы приходится лишь 3% от всех расходов. Высока доля общеевропейских программ – 10%. Около 55% государственных денег идет на «генерацию нового знания», 21% на военные исследования, по 12% – на «инновации» и «стратегические технологии». В 2004 году, сообщил г-н Руффини, ученые Франции, возмущенные хроническим недофинансированием, устроили массовые акции протеста, которые привели к всплеску общественных дебатов о роли науки и технологии в обществе, продолжавшихся до конца 2006 года и вылившихся в ряд серьезных мер по реформированию госсектора R&D. В апреле прошлого года был принят так называемый Закон об исследованиях, утвердивший новые правила планирования и организации науки, и тогда же при Правительстве Республики с целью улучшения координации был учрежден Департамент исследований и инноваций, а также совещательный орган – Высший совет по науке и технологиям, 20 членов которого назначаются Правительством Франции. Возможно, главным нововведением стало создание Национального агентства исследований, с 2005 г. ответственного за проектное финансирование науки. Так, все тематические проекты агентства рассчитаны на срок до 3 лет и сгруппированы по достаточно крупно сформулированным блокам типа «биомедицина», «материалы и информационные технологии». Треть от выделяемых государством на нужды агентства €700 млн. идет на так называемые «нетематические» проекты, которые предлагают сами исследовательские группы. Пока что проектное финансирование покрывает лишь 20% научных расходов государственных учреждений. В России существует очень похожая федеральная целевая программа (ФЦП) по науке и технике на срок 2007-2012 гг., согласно которой государство планирует выделить ученым и разработчикам 133,83 млрд. рублей, т.е. в годом выражении это примерно столько же, сколько у французов.
Последней инициативой французского правительства, вызывающей беспокойство у научного сообщества, стало учреждение в 2006 г. Агентства оценки науки и высшего образования, которое должно приступить к работе в ближайшее время. Это агентство – один из инструментов, с помощью которых Франция намерена бороться с так называемым «европейским парадоксом» – ситуацией, когда инновации отстают от науки. Франция, как признал г-н Руффини, является классическим примером такого парадокса – частный сектор в ее научно-технической сфере явно недоразвит по сравнению с конкурентами. Возможная причина такого отставания от США, Японии и других флагманов «новой экономики» заключается в особенностях французского образования. Профессор Руффини полагает, что элитные вузы – так называемые Высшие школы, готовящие управленцев, не прививают им знаний научной среды и понимания жизненной необходимости ускоренного технологического развития. Французское правительство борется с «европейским парадоксом» уже многие годы. Так, с 1985 года введены налоговые льготы, позволяющие вычитать часть расходов на R&D из базы налога на прибыль, в 2007 году эти льготы существенно выросли. Идет масштабная работа по налаживанию столь знакомого россиянам (пока, правда, больше на словах) частно-государственного партнерства. Во Франции подобные партнерские схемы включают систему контрактов бизнеса для государственных исследовательских центров. «Это лишь 5% их доходов, но было еще меньше» – подчеркнул г-н Руффини. Развивается и кластерный подход, когда группируются объекты, связанные едиными целевыми ориентирами, и профильная программа French Clusters состоит на сегодня из 80 таких узлов. Интересно своеобразное французское ноу-хау – гранты для докторантов, предоставляемые на паритетных началах бизнесом и государством. Ими уже воспользовались 15 тысяч человек. Естественно, не обошлось без уже хорошо знакомых в России бизнес-инкубаторов – их создано около 100. Существует и аналог нашего Фонда Бортника (www.fasie.ru), субсидирующий малые инновационные компании. Наконец, последняя важная и интересная инициатива – в оборот научно-технической политики Франции введен бренд Institut Carnot, присуждаемый тем государственным университетам и НИИ, которые лучше других работают с частными заказчиками. Подводя итог своему выступлению, г-н Руффини подчеркнул, что «серьезные реформы начались недавно, и результатов следует подождать». Пока же, добавил он, можно лишь с уверенностью сказать, что инновационное, основанное на научных достижениях, развитие стало стратегическим приоритетом Франции.
CNRS – крупнейшая европейская научная организация, сосредоточившая большую часть фундаментальной науки Франции. Исследования в CNRS ведутся по всем направлениям современного знания, лаборатории расположены по всей Франции, а совместные исследовательские центры есть во многих странах мира, в том числе и в России. CNRS была основана в 1939 году, толчком к ее появлению послужил упадок французской университетской науки. Развитие организации было особенно бурным при президенте Шарле де Голле, который считал сильную науку одним из национальных приоритетов. В 1970-е годы в составе CNRS появились прикладные подразделения, работающие в тесной кооперации с промышленностью. А в 1990-е была запущена система 4-летних контрактов с университетскими лабораториями, в которых ныне и проводится основная масса исследований, финансируемых CNRS. Вот в этом, пожалуй, и можно зафиксировать одно из главных отличий от Российской академии наук (РАН): сегодня в CNRS действуют 100 сугубо подведомственных лабораторий, 100 – совместных с бизнесом и 1000 (!) – с университетами. В лабораториях организации трудится 77 тысяч человек, 20 тысяч из которых – докторанты (готовящиеся к защите докторской диссертации ученые) или так называемые постдоки (научные сотрудники с докторской степенью на временном контракте до 3 лет, обычно ежегодно обновляемом). Лишь 30 тысяч получают зарплату в CNRS, остальным платят университеты. Из этих 30 тысяч 11,5 тысяч – ученые, 14,5 тысяч – обслуживающий персонал, 4 тысячи – на временных позициях. Средний возраст постоянного персонала весьма велик – 45,8 лет. Бюджет CNRS – €2,8 млрд. в год, 20% этих денег организация зарабатывает сама. 57% бюджета уходит на зарплаты, средний оклад – €3100 (гросс, до вычетов, в том числе налоговых). Нормативно CNRS подчиняется французскому министерству науки, президент организации (ныне – авторитетнейший физик Катрин Брешиньяк) назначается по представлению министра президентом Франции. Совет директоров CNRS, состоящий из представителей науки, высшего образования и гражданского общества, вместе с президентом определяет общую стратегию развития. Оперативное руководство обеспечивает генеральный директор (ныне – крупный специалист по лазерной технике Арнольд Мигус). Оценку деятельности CNRS обеспечивает Национальный комитет научных исследований, члены многочисленных советов которого проводят аттестацию подразделений CNRS и участвуют в приеме новых сотрудников (на места выбывших). Кстати, общая численность организации постепенно уменьшается. Часть членов советов выбирается сотрудниками институтов и университетов, часть назначается администрацией. Как и в академических структурах большинства научно и экономически развитых стран, в CNRS есть возрастные ограничения – после 65 лет запрещено получать зарплату и выполнять управленческие функции, хотя можно продолжать заниматься научной работой, если на то дается разрешение руководства. Директора департаментов не могут занимать свой пост более 8 лет, завлабы назначаются на 4 года с возможным однократным продлением контракта. Еще одна интересная аналогия: как и в Российской академии наук, в CNRS есть крупные отделения, обеспечивающие руководство исследованиями в соответствующих областях знаний (единственное отличие от подобных отделений РАН – наличие департамента «Исследования окружающей среды и устойчивое развитие»). В планах – учреждение более современных мультидисциплинарных отделений типа «нанотехнологии», «нейрон, мозг, сознание, социальность». Научная продуктивность CNRS весьма высока – за последние 50 лет ее стен вышло 13 нобелевских лауреатов (так, в 2007 году премию по физике получил сотрудник CNRS Андре Фер), 9 Филдсовских медалистов (аналог Нобелевской премии для математиков). В год сотрудники CNRS публикуют более 27 тысяч статей в международных журналах – более половины всех французских публикаций и 6,5% европейских. Трансфером (передачей) технологий от CNRS бизнесу занимается специальное национальное агентство FIST. В год регистрируется 250 патентов, а тысяча действующих лицензий приносит доход обладателям в € 55 млн. Ежегодно сотрудники CNRS учреждают порядка 30 спин-офф компаний (spin-off companies, малые инновационные компании, специально созданные для внедрения результатов научных исследований). Особое значение в CNRS придают международному сотрудничеству. Более половины авторов статей CNRS имеют иностранных соавторов, в год лаборатории во Франции посещают более 5 тысяч иностранных ученых, четверть всех новых сотрудников – также иностранцы. Удивительно, но при этом, по сообщению г-на Майера, в числе приоритетов международного сотрудничества числится и такой лозунг: «Сохранять таланты для их родины». Россия в данном случае – одна из приоритетных для CNRS стран-партнеров. Здесь работает 7 совместных лабораторий, 15 исследовательских сетей, подписано 95 соглашений об обмене и 52 программы международной кооперации. В заключение доктор Майер выразил уверенность в важности продолжения сотрудничества России и Франции в сфере науки, и поделился надеждой, что это сотрудничество только укрепится после реформы французского, да и всего европейского сектора R&D, переходящего на путь программно-целевого финансирования и увеличения автономии исследовательских центров и университетов. К пожеланию Владимира Майера можно лишь добавить, что сотрудничество будет взаимовыгодным, только если долгожданные реформы пройдут и в российской науке. Иван Стерлигов, обозреватель экспертного канала ВШЭ-OPEC Источник: OPEC.ru |
Фундаментальная наука, в которой позиции Франции традиционно сильны, получает лишь 0,5% ВВП. Ряд секторов – космос, атомная энергетика, науки о жизни, о земле и т.п. – объявлены государственными приоритетами (подобный перечень национальных научно-технологических приоритетов есть и в России, он утвержден Владимиром Путиным в прошлом году). Частный бизнес концентрируется на самых коммерчески выгодных направлениях – электронике, транспорте, фармакологии.
Специфика французского академического сектора – в наличии сильной вузовской науки. Если в университетах числится 59 тысяч ученых, многие из которых тратят время еще и на преподавание, то в научно-исследовательских организациях (устроенных по типу российских НИИ) трудится 38 тысяч исследователей, избавленных от необходимости учить студентов. Научно-исследовательских институтов во Франции всего 24, ими управляют CNRS (о нем – ниже), Агентство по развитию сельского хозяйства, Агентство по атомной энергии и ряд других правительственных организаций. Впрочем, наука во французских НИИ тесто связана с высшим образованием – по всей стране существует около 1500 совместных лабораторий (аналог в РФ – система «базовых кафедр» крупнейших научных институтов в вузах).
Доктор
