Инновации по-русски: 10% и «красный флажок»

На государственном уровне о переходе России на путь развития инновационной экономики в полный голос заговорили ещё в 2001 году, но воз и ныне там: более 60 процентов российского экспорта и сейчас составляет сырьё. На Ваш взгляд, «инновационная реформа» провалилась?

— Боюсь, Вы правы, это так. В 2001 году с высоких трибун мы слышали, что надо от экспорта мозгов переходить к экспорту технологий, что это единственный путь спасения России и что нужен единый орган власти, отвечающий за выработку и реализацию инновационной политики в России, и должен быть назначен единый орган власти, отвечающий за образование и функционирование этой системы. Было создано Министерство промышленности, науки и технологий. Замечательное приняли решение – соединить науку и технологии вместе! Но после этого министерство господина Грефа инициировало административную реформу. В результате и науку с промышленностью и технологиями разорвали. Промышленность убрали и отдали в Роспром (сегодня Министерство промышленности и торговли). Технологии также отдали в другие агентства. А науку соединили с образованием. Между министерствами остаётся межведомственная разобщённость, сохраняются противоречия в интересах. Полномочия главного ведомства в стране по инновационной политике по-прежнему остаются за Минобрнаукой, но с ролью координатора это ведомство явно не справляется.

И каковы же основные результаты этой реформы на практике, например в сфере создания так называемой «инновационной инфраструктуры»?

— Плачевные. Во-первых, мы здесь допустили извечную ошибку России, когда, изучая зарубежный опыт, мы со всего мира берём то, что в нём работает, и пытаемся применить в одной отдельно взятой стране. Но такого нигде нет! В каждой стране, с учётом классических традиций, сложившейся практики, социальных и экономических возможностей сложились и успешно применяются отдельные элементы. Где-то работают технопарки, где-то работают бизнес-инкубаторы, где-то технополисы и технополы (если брать Францию и Японию), где-то наукограды, но всё вместе в одной стране не работает нигде! Каждое ведомство, затратив соответствующие средства, в том или ином ключе изучило этот опыт и пытается внедрять его на практике, попросту осваивая деньги. В итоге получается винегрет, сборная солянка. Но системы нет.

 

 

Сегодня в мире идёт уже шестая технологическая революция, начинается прорыв в области нано- и биотехнологий. Однако наш потенциал, наши идеи, знания, наша технологическая база, то, с чем мы в принципе могли бы выйти на мировые рынки — всё это уже обставлено «красными флажками» иностранных патентообладателей. К концу прошлого года в мире было выдано 10 000 патентов в сфере нанотехнологий, из них 2 030 было выдано в России: 2 000 — иностранцам, и 30 — россиянам. При этом число российских заявок на зарубежное патентование упало в среднем в шесть раз! Это означает, что всё большую долю тех 130 миллиардов бюджетных денег, что выделены госкорпорации «Роснано», мы будем вынуждены платить иностранцам, которые пришли на наш рынок.

Государство выделяет гигантские деньги на НИОКР, а средства на закрепления прав не выделяет. В советское время предполагалось, что каждый контракт на НИОКР предполагает на закрепление прав долю в десять процентов объёма, сегодня — ноль. Эти средства выделяются отдельно, и то не каждым министерством и ведомством.

Потенциальные рынки сбыта наших же технологий нами не заняты, нами не обустроены. Практически не выделяются средства на изучение рынка, куда мы приходим со своей продукцией, изучение правовых условий, в которых мы будем продавать. Иностранцы сегодня знают наш рынок, наше законодательство гораздо лучше, чем мы! О законодательстве зарубежных стран я уже не говорю. Если ситуация не изменится в корне, шестую технологическую революцию мы тоже проиграем.