В. А. КРЮКОВ, доктор экономических наук, 
В. В. ШМАТ, кандидат экономических наук, 
Институт экономики и организации 
промышленного производства 
СО РАН, Новосибирск

Авторы статьи показывают, как отсутствие правовой культуры заводит нефтедобывающую промышленность России в тупик. Что будет с ней дальше и где же выход? Ответ, как всегда, оригинальный и не совсем сходится с официальной точкой зрения.
В России динамика инновационных процессов отличается очень большим своеобразием. Основной объем добычи нефти (свыше 60%) обеспечивается за счет ранее введенных крупнейших месторождений.

Над всем довлеет сложившийся ранее технологический уклад с присущими ему формами координации деятельности хозяйственных единиц (например, абсолютная монополия ОАО "Транснефть" на рынке услуг по прокачке нефти). Так, еще в 1991 г. в материалах доклада "Некоторые аспекты привлечения и участия иностранных инвесторов в решении проблем нефтяной промышленности", подготовленного к заседанию Президентского совета СССР представителями нефтедобывающей промышленности, отмечалось, что "...в решении проблем технического перевооружения мы немалую роль отводим использованию зарубежного опыта, практики и инвестициям иностранного капитала. Советские нефтяники немало потеряли из-за политики самоизоляции. Через валюту мы сможем "пригрозить" большому машиностроению тем, что уйдем за покупками на внешний рынок, если они не захотят пойти нам навстречу (при взаимовыгодных, конечно, условиях). Через валюту мы думаем помогать машиностроителям и другим смежникам в плане технического переоснащения их отраслей..."

По-прежнему в отрасли наблюдаются следующие процессы:

• весьма слабая связь научных, технических и технологических инноваций с преобразованиями в бизнес-структурах и в целом с организацией бизнес-процессов;
• преобладание инновационных проектов самого нижнего уровня, связанных с повышением нефтеотдачи в отдельных скважинах и на отдельных участках месторождений;
• преимущественная ориентация на улучшение использования созданного ранее производственно-технологического потенциала - месторождений и объектов, полученных в ходе приватизации или конкурсов, а также ранее "опоискованных" зон и разведанных ранее объектов;
• опережающие темпы роста трудоемкости процессов добычи и подготовки углеводородного сырья в течение 90-х годов (таблица);
• избирательное применение научных, технических и технологических инноваций;
• сохранение в целом "догоняющего" типа инновационных процессов в нефтегазовом секторе - фактически на протяжении всех 90-х и в начале 2000-х годов мы пытались сравняться в технологиях и формах организации работы с ведущими нефтедобывающими компаниями мира.

Из данных таблицы видно, что до 2000 г. происходило неуклонное снижение средних дебитов эксплуатационных скважин, ускоренными темпами росла численность занятых в нефтегазовом секторе (это характерно и для нефте-, и для газодобывающей отраслей), низкими темпами шло обновление основного капитала. Определенные изменения, имевшие место начиная с 2001 г. - особенно это касается динамики средних дебитов (данная тенденция в какой-то мере сохранилась и на протяжении 2003-2004 гг.) - на наш взгляд, пока нельзя считать началом перелома.

В чем причины такого российского "своеобразия"?

• На особенностях протекания инновационных процессов не могло не сказаться изменение форм собственности, становление новых рыночных институтов, изменение роли и функций государства.
• Преобразования в нефтегазовом секторе не совпадали с формированием нового регулирующего механизма и определением новой роли государства в нефтегазовом секторе экономики.
• На протяжении значительного времени доминировала наивная вера во всемогущество "невидимой руки" рынка и рыночных регуляторов. Так, например, в России в 90-е годы сформировался преимущественно раздаточный тип недропользования, был взят курс на предоставление прав пользования недрами. И ничего не делалось для формирования норм и правил недропользования в целом. Не создавались прецеденты лучшей практики освоения и разработки ресурсов (запасов) недр1. Вызывает, например, недоумение позиция Министерства природных ресурсов РФ (уже "нового созыва"), которая предусматривает в качестве основного направления работы в данной области замену конкурсов на право пользования недрами на аукционы. Вполне очевидно, что компании, получив на аукционе право пользования недрами, стремятся как можно скорее обеспечить возврат потраченных, в том числе и на эти цели, средств. Для этого они интенсивно разрабатывают лучшую часть запасов. При этом остаются в стороне вопросы формирования эффективного мониторинга процессов освоения и разработки углеводородных месторождений.
• Раздаточный подход к недропользованию привел к тому, что в настоящее время компаниям переданы лицензии на право пользования 95% всего государственного фонда недр по нефти и газу. При этом подавляющее большинство данных объектов сосредоточено в руках крупнейших и аффилированных с ними более мелких компаний. В результате у многих компаний отсутствуют побудительные мотивы и стимулы к реализации технических и технологических решений инновационного характера. В такой ситуации благоприятная динамика добычи нефти может быть обеспечена (особенно в условиях беспрецедентно высоких цен на нефть на внешних рынках на протяжении уже почти пяти лет) за счет избирательной разработки лучших участков на лучших месторождениях.
• Относительная дешевизна некапитальных активов - труда и ресурсов нефти и газа. Именно относительная дешевизна труда - фактор ускоренного роста его применения в нефте- и газодобывающей промышленности (вместо широкого применения трудосберегающих процессов и технологий). С точки зрения применения новых технологий в сфере разведки и поиска углеводородов более эффективной стратегией является поглощение и покупка других компаний. Так, например, стоимость покупки 1 т запасов в России в течение последних 10 лет (в форме поглощения или получения лицензии на конкурсе или аукционе) не превышала 2 долл., в то время как поиск и разведка сопряжены не только с риском, но и с повышенными издержками - подготовка 1 т запасов в среднем стоила 4-6 долл. (на новых площадях и участках, расположенных в новых районах).

Тем не менее, инновационный процесс в России в нефтегазовом секторе все же имеет место. Доминирующее положение здесь занимают крупные вертикально интегрированные компании. Однако число таких компаний очень невелико, и они являются, скорее, исключением из правил.

Примером реализации инновационных проектов может служить разработка ОАО "Сургутнефтегаз" залежи АС4-8 Федоровского месторождения системой горизонтальных скважин (что позволило вовлечь в разработку дополнительно 140 млн т запасов нефти).

Несомненно, к компаниям "продвинутого типа" необходимо отнести ОАО "РИТЭК", которое в настоящее время добывает свыше 3 млн т нефти преимущественно с использованием современных технологий. Данная компания не только реализует проекты разработки новых месторождений (как правило, имеющих пониженные и низкие показатели продуктивности, что затрудняет применение традиционных технологий), но также и разрабатывает новые технологии увеличения нефтеотдачи пластов. В частности, компания приступает к разработке Озерного месторождения, для которого ранее компания ОАО "Татнефть" не смогла найти приемлемое по экономическим соображениям решение. Примером новой технологии, созданной в стенах данной компании, является метод увеличения нефтеотдачи пластов за счет обработки нагнетательных скважин полимерногелевой системой "РИТИН" для выравнивания фронта заводнения.

Одним из обобщающих показателей, характеризующих развитие инновационных процессов, можно считать долю добычи нефти новыми методами. По различным оценкам, в целом по России дополнительная добыча нефти за счет применения новых технологий и методов увеличения нефтеотдачи пластов составляет около 60 млн т (или примерно 20% от общего объема добычи по стране).

Так, например, данные тюменского комитета статистики свидетельствуют о том, что по шести крупнейшим добывающим компаниям Западной Сибири, определяющим положение в отрасли, начиная с 1992 г. добыча нефти новыми методами в целом возросла в 2,8 раза. Однако по отдельным компаниям динамика удельного веса новых методов в добыче весьма неустойчива, показатели колеблются год от года. Применение новых методов добычи должно быть направлено не только на расширение объемов производства, но и на повышение его эффективности, то есть сокращение издержек.

В то же время, по нашей оценке, применение новых методов добычи нефти мало влияет на себестоимость. Полная себестоимость добычи "перегружена" платежами за недра, величина которых прямо зависит от мировых цен на нефть. Соответственно, и динамика полной себестоимости в большей степени зависит от конъюнктуры рынка, нежели от технологии производства. При этом во всех компаниях имеет место примерно одинаковая динамика полных издержек, вне зависимости от масштабов применения новых методов добычи. По сути дела статистика со всей наглядностью подтверждает то, что действующая в стране система государственного регулирования (особенно налогообложение) не создает производителям нефти надежных мотиваций для постоянного технологического обновления.

Поэтому сделать однозначный вывод об устойчивости динамики инновационных процессов в нефтегазовом секторе России нельзя. Причины этого в том, что существуют:

• неполнота и противоречивость отчетных данных о применении современных и тем более прорывных и принципиально новых подходов к освоению и разработке месторождений углеводородов;
• противоречивость в результатах применения новых технологий.

За последние три-четые года, например, применение методов повышения нефтеотдачи пластов в России резко возросло. Среди причин усиления внимания к данным методам относится то, что накопленные компаниями запасы (в виде лицензий на разведку и разработку месторождений) позволят им без приобретения готовых компаний и крупных неосвоенных площадей в течение десятилетий наращивать объемы добычи. Например, по оценкам ОАО "Сургутнефтегаз", применение технологий повышения нефтеотдачи пластов позволит компании до 2011 г. добыть 75 млн т нефти. Покупка на конкурсе месторождения со схожими запасами могла бы обойтись в 250-350 млн долл., в такую же сумму обошлась бы и подготовка необходимой инфраструктуры для освоения новых запасов.

ОАО "ЮКОС" и ОАО "Сибнефть", пожалуй, в наибольшей степени из российских компаний приблизились к современным формам осуществления инновационных процессов - наряду с применением новых технологий в компаниях в начале 2000-х годов была проведена реструктуризация, введены программы корпоративного управления и международные стандарты бухучета. Результаты не замедлили сказаться - текущие затраты (без учета амортизации) в течение нескольких лет находятся на уровне ниже 2 долл. за баррель. Компании "ЮКОС" за счет внедрения новой методики управления фондом скважин и усовершенствования систем заводнения удалось существенно нарастить добычу без значительного бурения новых скважин, а также повысить эффективность использования действующего фонда. Кроме того, с целью снижения издержек компания активно привлекала западные сервисные фирмы, владеющие наиболее эффективными технологиями.

Но данные результаты явились основанием для возбуждения уголовного дела. Так, в сентябре 2004 г. Генпрокуратура возбудила уголовное дело в отношении экс-директора ОАО "Юганскнефтегаз". По данным следствия, эта дочерняя компания ОАО "ЮКОС" добыла сверх лицензии 22,2 млн т нефти. В числе причин - отсутствие действующих современных технических регламентов и ориентация на проектные решения, принятые до появления новых методов повышения эффективности использования действующего фонда скважин.

Современные технологии горизонтального бурения, строительства многоствольных скважин, бурения боковых стволов, операций гидроразрыва, максимизации давления в пласте и в забое и использования систем заводнения оказываются менее капиталоемки по сравнению с бурением новых скважин. Именно поэтому, например, дочерняя компания ОАО "Сибнефть" - "Сибнефть - Ноябрьскнефтегаз" предполагала в 2004 г. сократить объем капитальных вложений по сравнению с 2003 г. на 30% - до 8,4 млрд руб. Пик капитальных вложений компании приходился на 2002 г., когда они составили без затрат на бурение около 13 млрд руб.

По данным Центрального диспетчерского управления ТЭК, российские вертикально-интегрированные нефтяные компании за первые девять месяцев 2004 г. сократили проходку в бурении на 4,7% по сравнению с тем же периодом прошлого года. Сильнее всего упало разведочное бурение - на 20,6%. В эксплуатационном бурении общее падение составило лишь 3,4%.

Сокращение инвестиций в добычу и подготовку новых запасов происходит на фоне беспрецедентно высоких цен на нефть на внешнем рынке. Наиболее быстро растет показатель, характеризующий долгосрочные финансовые вложения, - только за 2003 г. он вырос в 4,8 раза!

В то же время результаты инновационно-ориентированной деятельности ведущих компаний в малой степени отражаются на динамике основных показателей функционирования нефтедобывающей промышленности. Наиболее весомым результирующим показателем с точки зрения освоения запасов углеводородов является коэффициент извлечения нефти. Начиная с конца 60-х годов данный показатель в России неуклонно снижается - он сократился с 50% в 60-х годах до 36% в 2002 г. Только за последнее десятилетие данный показатель устойчиво снижался на 3-4% в год.

Более того, инновационно-ориентированная деятельность ведущих нефтяных компаний также имеет значительное своеобразие:

• применяются ранее созданные и ранее апробированные технологии (преимущественно иностранного происхождения);
• практически свернуты научно-исследовательские работы, особенно поискового характера;
• методы повышения нефтеотдачи применяются только к высокодебитным скважинам, что вызывает интенсивное извлечение наиболее продуктивных запасов и ведет к снижению общего коэффициента извлечения нефти.

В результате происходит постоянное увеличение фонда простаивающих скважин, который в настоящее время превышает 25% от общего эксплуатационного фонда.

Перевести нефтегазовый сектор на инновационный путь развития невозможно в рамках одного нормативно-правового акта или даже их системы. Речь должна идти о постоянной и целенаправленной работе по формированию взаимоприемлемых условий для реализации инновационных процессов. В числе участников данных процессов должны быть не только компании и федеральные органы государственного управления, но и органы власти субъектов федерации, на территории которых ведутся работы по поиску, разведке, освоению и разработке месторождений углеводородного сырья. Очевидно, например, что реализация эффективной системы мониторинга за состоянием освоения и разработки невозможна без участия уровня субъектов федерации.

Сложности и противоречия инновационных процессов в нефтедобывающей промышленности являются в существенной степени зеркальным отражением общей ситуации в стране в целом. Нефтегазовый сектор, учитывая его роль и значение в экономике России, может, как нам представляется, стать одним из генераторов развития инновационных процессов в стране. Однако автоматическое развитие данных процессов, как показывает современная ситуация, не всегда находится в гармонии с общественными интересами.

Благодарим всероссийский экономический журнал "ЭКО" за предоставление материала.