11.07.07
Американец Крейг Вентер сделал себе имя, расшифровав человеческий геном быстрее и дешевле, чем кто–либо в мире. Разгромив таким образом целую команду своих соперников, Вентер ушел в море – большую часть времени проводит на борту своего высокотехнологичного исследовательского судна Sorcerer II («Волшебник II»), бороздя океаны в поисках новых протеинов. Полученные данные, объясняет Вентер, могут помочь ему в новом проекте, суть которого – синтез живого организма из нескольких химикатов, неживых, разумеется. Если эксперимент удастся, Вентер сможет превращать клетки в фабрики по производству биотоплива. В интервью корреспонденту Newsweek Барретту Шеридану ученый рассказал о новых возможностях синтетической биологии и о старых проблемах.
Синтетическая биология может произвести революцию во многих областях. Почему вы решили сосредоточить свои усилия именно на энергетике?
С энергетикой связаны, пожалуй, наиболее актуальные сегодня для нашей планеты проблемы. Мы разрабатываем новые виды топлива, которые, как нам кажется, будут гораздо лучше [тех, что мы имеем сегодня], поскольку не будут зависеть от нефти и угля.
Как целлюлозный этанол, который можно производить не из зерновых, а из отходов?
Не совсем. Думаю, целлюлозный этанол окажется явлением очень кратковременным. Большинство людей, когда говорят о биотопливе, имеют в виду использование масел или жиров растительного происхождения. Мы же говорим о топливе, производимом полностью синтетическим путем, путем биохимических процессов; для начала из сахара или, может быть, из солнечного света.
Получать топливо для автомобилей из одного только солнечного света – это звучит не очень реалистично. К какому сроку вы рассчитываете воплотить эту идею?
Мне недавно исполнилось 60, [моему коллеге] Хэму Смиту уже за 70. Мы бы хотели, чтобы наши идеи были реализованы при нашей жизни, поэтому нам приходится спешить. Если за ближайшие пять лет мы не добьемся каких–либо существенных результатов – значит, мы скорее всего выбрали неверное направление.
Вы преуспели в расшифровке человеческого генома, но вот заработать на этом какие–то деньги вам удалось с трудом. Почему вы думаете, что в этот раз вам повезет больше?
На рынке топлива крутятся триллионы долларов. Даже получив малую долю этого рынка, мы будем в выигрыше. И потом, здесь нет тех препятствий, с которыми мы сталкиваемся в фармацевтической промышленности. Чтобы выпустить новое лекарство, требуется 12-15 лет. В энергетике речь идет о периоде от двух до пяти лет. Думаю, в этой отрасли экономическая выгода, если она вообще есть, станет очевидна очень скоро.
Откуда вы рассчитываете взять деньги на это исследование?
К сожалению, американское правительство фактически ничего не делает. Люди в нынешней администрации, кажется, считают, что биология не имеет большого значения для решения топливной проблемы. Я на 100% уверен, что они ошибаются. К счастью, нам удается собирать средства на наше исследование и без их помощи. Что интересно, из всего начального капитала Synthetic Genomics [компании Вентера] три четверти поступило из-за границы: из Мексики, Панамы, Коста-Рики – стран, которые заинтересованы в этой новой области знаний, так как она может помочь перестроить их экономику. Кто легко адаптируется к новым биотехнологиям, так это богатые сельскохозяйственные страны.
Но раньше вы критиковали крупные правительственные проекты вроде проекта исследования генома человека. Вы сейчас не противоречите сами себе?
Какой–то универсальной замены нефти не будет – для решения этой глобальной проблемы нам нужно иметь сотни вариантов. Я считаю, что создание одного глобального правительственного проекта было бы в данном случае огромной ошибкой; куда правильнее было бы вложить эти ресурсы в тысячи лабораторий. На недавней встрече в Вашингтоне, где присутствовали европейские и мировые лидеры в данной области, я упрекнул правительства Евросоюза и США в том, что они декларируют благие цели, но на практике ничего не делают для их достижения.
Вы опубликовали в свободном доступе данные, полученные во время вашей океанской экспедиции. Но, я полагаю, если вам удастся создать какой–либо синтетический организм, вы его сразу запатентуете.
Естественно, мы патентуем все свои методы, потому что все технологические процессы нам приходится изобретать самим. Если мы создадим организм, производящий топливо, его стоимость будет исчисляться миллиардами или триллионами долларов. И, разумеется, мы запатентуем весь процесс.
Было бы глупо не запатентовать. Но если вы работаете над созданием организма, стоящего триллионы долларов, то у вас должно быть немало конкурентов.
На самом деле я надеюсь, что будет много других компаний, которые займутся такими же разработками. Ведь нам нужно как можно быстрее найти решение, и нет никакой гарантии, что его найдет именно моя команда. Но мы, люди, по природе своей конкуренты – и, конечно, мы бы хотели успеть раньше других.
Защитники окружающей среды боятся, что вы заходите слишком далеко.
Очевидно, идея создания новых организмов нервирует людей. Но мы можем с полной уверенностью гарантировать, что эти организмы не покинут стен лаборатории – как не покинули за несколько десятилетий экспериментов в области молекулярной биологии.
Папа Бенедикт XVI тоже раскритиковал синтетическую биологию, назвав ее «безрассудной самонадеянностью». Значит ли это, что своей работой вы угрожаете основам религий, утверждающих божественную сущность жизни?
Сейчас существует столько угроз религии, что здесь мы едва ли на первом месте. Я не думаю, что наша работа повлияет на чью–либо веру в Бога, но я признаю, что она ставит под угрозу те представления, на которых некоторые религии основывают свою картину мира.
Барретт Шеридан
Источник: «Русский Newsweek»
