Мне и без Нобелевки хорошо

06.12.07

В Стокгольме и Осло идут церемонии вручения Нобелевских премий. Наших соотечественников среди лауреатов не было. Не факт, что это повод для грусти. В конце концов, за последние годы нам дали две Нобелевки – Алферову и Гинзбургу. Однако в нашей стране могло бы быть еще больше нобелевских лауреатов.

Лидия Галль, профессор. Работает в Институте аналитического приборостроения РАН (Санкт-Петербург)

Лидия Галль должна была стать лауреатом Нобелевской премии. В 80−е годы она руководила группой, которая первой разработала метод масс-спектрометрического анализа биоорганических соединений. Однако пять лет назад премию дали американскому ученому, чья работа была опубликована позже российской. С несостоявшейся нобелевской лауреаткой встретился журналист «РР».

Я возвращался с научной конференции. В том же поезде ехали ученые, в числе которых была и некая Л. Н. Галль, о которой было известно, что она должна была в 2002 году получить Нобелевскую премию.

Признаюсь честно, когда я подходил к ее купе, то почувствовал нечто похожее на благоговейный трепет: в России всего четыре живых нобелевских лауреата, и среди них ни одной женщины. Представительницам слабого пола вообще редко дают Нобелевку. За сто с лишним лет – лишь три десятка раз. Из них всего три по химии. Из этих троих в живых не осталось никого… То есть мне предстояло встретиться с человеком, который чисто арифметически раз в сто уникальнее любого космонавта или депутата Госдумы.

Я собрался с духом и вошел. У окна сидела женщина, встретившая меня настолько доброжелательной улыбкой, что страх куда-то пропал:

– Да вы садитесь! Будете чай пить? Никола, сходи за кипяточком.

Никола – ее сын Николай Галль, профессор петербургского Физико-технического института имени А. Ф. Иоффе – берет походный чайник со следами костровой копоти и отправляется к проводнику.

Скажите, это вы – та самая Лидия Николаевна Галль, которая должна была получить Нобелевскую премию?

Джон Фенн (слева) – человек, который «довел до ума» идеи российских ученых и получил за это Нобелевку

Да, была такая история. Мы занимались масс-спектрометрией. Собственно, мы и сейчас ею занимаемся. Этот метод известен давно, его считают «последним приговором», так как не существует более достоверного анализа. Но, к сожалению, очень многие вещества невозможно перевести в газовую фазу, не «испортив» молекулу. И среди таких веществ – почти все, что составляет живую ткань, например белки. И вот мы в начале 80−х годов придумали метод под названием «экстракция ионов из растворов при атмосферном давлении». Сокращенно ЭРИАД, звучит довольно красиво. На Западе его называют по-другому – «электроспрей». Мы смогли добиться того, чтобы вода испарялась из заряженных капелек раствора белка. И оставались свободно парящие ионы частиц белка, массы которых можно определить.

За него должны были получить премию?

По идее да… Возьмите лучше яблочко. Антоновка! Вы любите? Или вот у меня еще две конфеты есть. Вчера утащила с банкета…

Давайте лучше о Нобелевской премии. Насколько я знаю, ее в итоге присудили американцу Джону Фенну и еще нескольким ученым. Они знали о вашей работе?

Вы все-таки конфету возьмите. А Фенн… Он приезжал в Россию на конференцию в Новосибирске. Я помню, как мы общались с ним на пляже Окского моря. И были страшно горды тем, что говорим с самим Фенном! Ведь в 80−е годы за рубеж выпускали мало и общение с западным ученым было редкостью. А мы считали, что наука едина во всем мире и скрывать что-то совершенно незачем. И поэтому все рассказали Фенну о наших разработках. И я очень четко помню, как он сказал: «Это очень интересно. Когда вернусь, обязательно попробую». Он вернулся, попробовал. Поскольку он специалист по газовой динамике, причем великий специалист, ему было просто. Там нужно было понять маленькую тютельку, чтобы все получилось. Он попробовал, стал печататься. У нас с ним статьи были опубликованы в одном и том же году. Но наша в апреле, а его в октябре. То есть мы были первыми…

То есть премию должны были все-таки дать именно вам?

Они очень хитро ее присудили. В формулировке сказано, что Фенну – за развитие метода «электроспрей». Именно за развитие, а не за создание. Вторую часть премии дали за другой метод, связанный с использованием лазера. Там первую статью написал японец Танака. Но развили и превратили это в метод немецкие масс-спектрометристы. Нобелевскую премию им тоже не дали. Они страшно обиделись и чуть было не начали судиться с Нобелевским комитетом.

А вы?

Нам это и в голову не приходило! Мы же не знаем, как судиться с Нобелевским комитетом. Это должна была Академия наук делать. Но не сделала. Возможно, если бы нам кто-то сказал, что эта тема рассматривается в Нобелевском комитете, то можно было бы сказать: вот наша статья, она вышла раньше. Недавно в журнале Analytical Chemistry обнаружила прелестную фразу: «Джон Фенн – создатель метода “электроспрей”. Одновременно с ним, но на год раньше аналогичные результаты были получены российской группой ученых…»

Можно ли назвать решение Нобелевского комитета ошибкой?

Не думаю. То, что мы не получили Нобелевскую премию, – это правильно. Но и то, что мы первыми сделали открытие, заслужившее Нобелевскую премию, тоже абсолютно правильно, и все это признают….

И вам не обидно?

Меня об этом много раз спрашивали. Отвечаю: мне не обидно. Я до конца не могу это объяснить, но мне не обидно. Я знаю, что работа сделана очень хорошая. Она была сделана самостоятельно. Я знаю, что она лежит «в нобелевском измерении». А получение или неполучение – это совсем другая деятельность. Мы ею не занимались и поэтому премии не получили. А Фенн занимался много лет. Все по заслугам. А мне и так хорошо. Вот год назад занялась новой темой. Заболела, слегла и стала заниматься новым направлением…

Дальше Лидия Николаевна долго рассказывала про свою новую гипотезу, пытаясь донести до моего гуманитарного ума тонкости квантовой механики и биофизики. Честно признаюсь, пока что разобраться не смог. Там фигурировали солитоны, спиновое эхо, водная межмолекулярная среда, поляризация, передача энергии в живых тканях. И что-то еще. Как разберусь, обязательно напишу.

– Это пока только идеи. Нужно еще много работать, проводить эксперименты. Но думаю, что должно получиться нечто интересное, – говорила Лидия Николаевна и вдруг добавила: – Я совсем забыла! У меня же еще пряники остались. Будете?.. 

Григорий Тарасевич

Источник: «Русский репортер»