13.01.11
Сооснователь и бывший глава Intel Энди Гроув о том, почему офшоры вредны, а США могут утратить свою инновационную экономику
Недавно за обедом в ресторанчике в Пало-Альто один мой знакомый представил мне своих компаньонов – трех молодых венчурных капиталистов из Китая. С завидным энтузиазмом они рассказывали, что путешествуют по «Кремниевой долине» в поисках многообещающих фирм. Я давно живу в «Долине» и поэтому обычно испытываю прилив гордости, когда вижу, насколько привлекательным стал наш район для международных инвесторов.
На этот раз все было по-другому. Я ушел из ресторана, чувствуя себя не в своей тарелке. Что-то не складывалось. Безработица в густонаселенном высокотехнологичными компаниями прибрежном районе Сан-Франциско превышает средний по стране уровень 9,7%. Очевидно, что инновационная машина «Кремниевой долины» в последние годы была неспособна обеспечивать занятость, если только не считать Азию, где американские ИТ-компании в течение многих лет бешеными темпами создавали новые рабочие места.
Причина – не только в дешевизне производства в Азии. Все дело в том, что мы слишком верим в способность стартапов дать новые рабочие места в США. Американцам нравится думать, что в гараже можно изобрести нечто, могущее изменить мир. Колумнист New York Times Томас Фридман недавно изложил эту точку зрения в статье под названием «Нам нужны стартапы, а не спасение от банкротства». Он утверждает, что пора позволить старым компаниям в обрабатывающем секторе промышленности умереть, если этого требует ситуация. Вашингтону, если он и впрямь думает бороться с безработицей, следует поддерживать стартапы.
Миф о гаражных гениях
Фридман ошибается. Стартапы – вещь замечательная, но сами по себе они не могут повысить занятость в технологическом секторе. Не менее важно то, что следует за мифическим моментом изобретения в гараже: это процесс превращения опытного образца в продукт массового производства. На этом этапе компании обычно начинают увеличивать масштабы производства. Они думают, как сократить его стоимость, работают над дизайном, строят фабрики и тысячами нанимают новых сотрудников. Наращивание объемов производства – сложная задача, но без него инновациям грош цена.
В Соединенных Штатах компании больше не наращивают масштабы производства. И пока ситуация не изменится, вложения в молодые компании, которые строят фабрики за рубежом, не дадут Америке новых рабочих мест.
До сих пор в «Кремниевой долине» компании без труда наращивали масштабы производства. Предприниматели предлагали изобретения. Инвесторы давали им денег под развитие бизнеса. Если инвесторам и основателям бизнеса везло, компания вырастала и проводила IPO, что давало ей возможность привлечь средства под дальнейшее развитие.
INTEL как стартап
Мне посчастливилось стать участником подобного стартапа. В 1968 году два известных специалиста в области технологий вместе с друзьями-инвесторами вложили $3 млн в создание компании Intel, производящей чипы памяти для компьютеров. С самого начала мы были вынуждены думать, как производить микросхемы в больших объемах. Нам предстояло построить заводы, нанять, обучить и удержать персонал, установить связи с поставщиками и решить тысячи других задач, чтобы превратить Intel в компанию стоимостью в миллиард долларов. Три года спустя Intel провел листинг на фондовой бирже и стал одним из крупнейших в мире технологических концернов. К 1980 году, когда с момента IPO прошло десять лет, на Intel в США работали около 13 000 человек.
Неподалеку от головного офиса Intel в калифорнийском городе Санта-Клара росли и развивались другие компании. Tandem Computers прошел те же фазы в развитии, что и Intel, за ним последовали Sun Microsystems, Cisco Systems, Netscape Communications и так далее. Некоторые компании обанкротились либо были поглощены конкурентами, но выжившие образовали сложную технологическую экосистему, получившую в итоге название «Кремниевой долины».
Время шло, в США росли зарплаты и соцпакеты, в то время как Китай стал открытой страной. Американские компании обнаружили, что производство и даже инжиниринг дешевле за рубежом. Сказано, сделано. Рентабельность стала расти. Руководство было в восторге, акционеры тоже. Компании продолжали прибавлять в размере, прибыли не отставали. Однако машина по созданию новых рабочих мест застопорилась.
США или Китай?
В настоящее время в производстве компьютеров в США заняты около 166 000 человек, что меньше, чем было до сборки первого персонального компа MITS Altair 2800 в 1975 году. Тем временем в Азии возникло чрезвычайно эффективное компьютерное производство, в котором занято приблизительно 1,5 миллиона человек – рабочих, инженеров и менеджеров.
Крупнейшая такая компания – Hon Hai Precision Industry Co., известная также под названием Foxconn. Компания стала расти невероятными темпами, сначала на Тайване, а затем в Китае. В прошлом году она выручила $62 миллиарда – больше, чем Apple Inc., Microsoft Corp., Dell Inc. или Intel. На заводах Foxconn работают более 800 000 человек, что превышает суммарную занятость на всех фабриках Apple, Dell, Microsoft, Hewlett-Packard Co., Intel и Sony Corp во всем мире.
10/1
До недавней серии самоубийств на гигантской фабрике Foxconn, расположенной в китайском городе Шэньчжэнь, лишь немногие американцы слышали об этой компании. Однако большинство знакомо с продукцией Foxconn: на заводах этой компании выпускаются компьютеры для Dell и HP, сотовые телефоны Oyj для Nokia, игровые консоли Xbox 360 для Microsoft, материнские платы для Intel и бесчисленное множество других известных гаджетов. Около 250 000 сотрудников Foxconn на юге Китая выпускают продукцию Apple. В то же время в США на заводах Apple работают около 25 000 человек. Это означает, что на каждого американского рабочего Apple приходится 10 человек в Китае, занятых на производстве компьютеров iMac, приставок iPod и сотовых телефонов iPhone. То же соотношение 10/1 наблюдается у Dell, производителя дисководов Seagate Technology и других американских технологических компаний.
Вы можете возразить, что перенос производства за рубеж не так уж страшен, поскольку требующие высокой квалификации рабочие места и большая часть прибыли остаются в США. Вполне возможно, что так. Но что это будет за общество, если оно будет состоять из высокооплачиваемых, высококвалифицированных работников и огромного числа безработных?
По сравнению с моментом зарождения бизнеса в «Кремниевой долине» сейчас резко возросли инвестиции в высокотехнологичные компании, но число вновь созданных рабочих мест сократилось. Проще говоря, США теперь на редкость неэффективно создают рабочие места для инженеров и ИТ-специалистов на своей территории. Возможно, мы не осознаем этот рост неэффективности, поскольку в течение последних нескольких десятилетий добились впечатляющих успехов в создании рабочих мест. Это помогает нам скрывать тот факт, что на создание каждого рабочего места уходит все больше и больше средств.
Трагическая ошибка
Стоит ли сидеть сложа руки, когда первые признаки ухудшения уже налицо? Думаю, что мы допустим трагическую ошибку, если не будем действовать быстро и решительно и упустим единственный оставшийся у нас шанс исправить ситуацию.
А ситуация ухудшается на глазах. Об этом говорит простой подсчет: оценка эффективности расходов компании при создании рабочих мест. Для начала возьмем первоначальные инвестиции плюс инвестиции во время IPO. Затем разделим полученную цифру на число работников, занятых в компании 10 лет спустя. Для Intel этот показатель составляет около $650 на одно рабочее место, или $3600 с учетом инфляции. National Semiconductor, другой производитель микросхем, еще более эффективен: у него $2000 на одно рабочее место.
Произведем подобные вычисления для ряда других компаний «Кремниевой долины». Результат позволяет сделать вывод, что стоимость создания новых рабочих мест в США увеличилась с нескольких тысяч долларов на одну позицию в ранние годы до $100 000 сейчас. Причина очень проста: компании нанимают меньшее количество работников, поскольку работа все больше перепоручается зарубежным фирмам, работающим по контракту, особенно в Азии.
Альтернативные источники энергии
Сбой машины по производству новых рабочих мест произошел не только в компьютерной отрасли. Вспомним об альтернативных источниках энергии – новой и инновационной отрасли. Например, фотоэлектрика – чисто американское изобретение. Кроме того, США первыми стали использовать в бытовой технике устройства для преобразования солнечной энергии в электричество.
В прошлом году я решил внести свой вклад в дело сохранения энергии и оборудовал свой дом солнечными батареями. Мы с женой провели переговоры с четырьмя фирмами, расположенными в нашем штате. В ходе нашей «комплексной экспертизы» я решил узнать, где произведены фотоэлектрические панели – главный компонент системы. Все панели были привезены из Китая. Одна компания из «Кремниевой долины» продает оборудование, используемое обычно для изготовления фотоактивной пленки. Они поставляют в Китай почти в десять раз больше машин, чем производителям в США, и разрыв только растет. Неудивительно, что на производстве фотоактивной пленки и панелей в США заняты где-то 10 000 человек – всего несколько процентов от мировой занятости в этой сфере.
Батареи нового поколения
На кон поставлено куда больше, чем просто уплывающие за рубеж рабочие места. За границу выводится фаза массового производства и даже разработка некоторых технологий. Возьмем батареи нового поколения. Работа над ними заняла долгие годы и часто не давала результатов, однако вскоре мы увидим, как с конвейера сходят электрические автомобили и грузовики. Все они работают на ионно-литиевых батареях. Эти батареи приблизительно столь же значимы для электромобилей, сколь важны микропроцессоры для компьютеров. В отличие от микропроцессоров, доля США в мировом производстве ионно-литиевых батарей ничтожна.
В этом и заключается проблема. Новой отрасли нужна эффективная экосистема, в которой аккумулируются технологические ноу-хау, накапливается опыт, устанавливаются тесные связи между производителями и клиентами. США утратили лидерство в производстве батарей 30 лет назад, когда перестали изготавливать потребительскую электронику. Всем производителям батарей, без исключения, пришлось переучиваться и устанавливать новые связи с тем, чтобы соответствовать повышенным требованиям рынка ноутбуков. После этого им предстояло подстроиться под еще более требовательный автомобильный рынок. Американские компании не участвовали в первой стадии и, соответственно, впоследствии оказались за бортом. Сомневаюсь, что когда-нибудь они смогут догнать конкурентов.
Новые рабочие места
Наращивание объемов производства – непростая задача. Для него требуется гораздо больше средств, чем на разработку нового прибора, причем средства следует вкладывать на самых ранних стадиях, когда еще сложно представить себе потенциальный рынок. Приведу еще один пример из истории Intel: чтобы построить завод по производству полупроводниковых микросхем, в 1970-е годы достаточно было нескольких миллионов долларов. К началу 1990-х годов стоимость фабрики, способной в массовых объемах производить новые чипы Pentium, выросла до нескольких миллиардов долларов. Решения о строительстве заводов принимались за много лет до того, как мы поняли, что чипы Pentium будут работать, а рынок проявит к ним интерес.
Мы научились на собственных ошибках. Ранее, когда Intel производил только микросхемы памяти, мы побоялись нарастить производственные мощности, будучи не уверены, что спрос на нашу продукцию будет расти. Наши японские конкуренты не побоялись построить новые заводы. Когда спрос на карты памяти резко возрос, японцы ворвались на американский рынок, а Intel пришлось сдать позиции.
Опыт INTEL
За долгие годы работы я закалил свой характер, но до сих пор не могу забыть, как боялся просить членов совета директоров Intel выделить миллиарды долларов на строительство фабрик для выпуска продукции, о которой рынок ничего тогда не знал, а емкость этого рынка невозможно было себе представить. По счастью, члены совета, судорожно сглотнув, сказали «да». Их ставка оказалась оправданной.
Я рассказываю об этом не для того, чтобы подчеркнуть блестящие успехи Intel. Компания была основана в то время, когда наращивать объемы производства было выгоднее в Америке. А Китай тогда был закрыт для бизнеса. Что еще важнее, Соединенные Штаты тогда еще не забыли, как важно для экономики дать компаниям расширять производство.
Как могли они забыть об этом? Я думаю, что ответ кроется в общей недооценке значимости производства: якобы для США неважно, что будет с рабочими местами на заводах и фабриках, пока страну не покинули изобретатели новых технологий. В распространении подобных идей виновны не только журналисты.
Офшорное производство
Прислушайтесь к тому, что пишет профессор экономики Принстонского университета Алан Блайндер: «Соединенные Штаты первыми начали производить телевизоры, и на этом производстве в какой-то момент были заняты очень многие американцы. Но когда телевизоры стали обычным массовым товаром, их производство было вынесено за границу – в те страны, где зарплаты были существенно ниже. А сейчас в США вообще не производится телевизоров. Стоит ли видеть в этом неудачу? Нет, это успех».
Позволю себе не согласиться с профессором. Мы не только потеряли бессчетное количество рабочих мест, мы нарушили преемственность опыта, столь важную для эволюции в области технологий. Если сегодня отказаться от производства потребительских товаров, завтра можно оказаться за бортом новой отрасли. Именно это и произошло в случае с батареями.
В экономике мы исходим из убеждения (оно было основано на реальном опыте, но с течением времени превратилось в трюизм), что свободный рынок является наилучшей из систем: чем свободнее, тем лучше. Наше поколение наблюдало, как либеральные принципы одержали решающую победу над плановой экономикой. Мы верны этим принципам и не замечаем того, что, несмотря на победу свободных рынков над плановой экономикой, следовало бы оставить простор для экспериментов: модификация нашей системы могла бы сделать ее еще лучше.
Цель номер один
Свидетельство тому – успех отдельных азиатских стран в течение последних нескольких десятилетий. Эти страны поняли, что первоочередной задачей государственной экономической политики является рост занятости. Правительство играет стратегическую роль в определении приоритетов, расстановке сил и распределении ресурсов для достижения этой цели.
Стремительный рост азиатских экономик доказывает эту истину. В фундаментальном труде, посвященном развитию промышленности в Восточной Азии, профессор Лондонской школы экономики Роберт Уэйд пишет, что в 1970–1980-х годах эти страны добились беспрецедентного экономического роста во многом благодаря активной роли государства в определении контрольных ориентиров для обрабатывающей промышленности.
Вспомним о «Золотых проектах» – о целом ряде инициатив в области развития цифровых технологий, выдвинутых китайским правительством в конце 1980-х и в 1990-е годы. Пекин верил, что для создания новых рабочих мест, особенно в отсталых регионах, необходимо развивать электронные сети, которые применяются для коммерческих операций, коммуникаций и координации работ. Как следствие, «Золотые проекты» получили приоритетное финансирование. Со временем они внесли огромный вклад в быстрое развитие информационной инфраструктуры в КНР и рост китайской экономики.
В центре экономики - рабочие места
Как нам воспользоваться опытом азиатских стран? В долгосрочной перспективе нам потребуется экономическая теория, выстроенная вокруг создания новых рабочих мест, и соответствующее руководство, которое направит наши планы и действия в нужное русло. А пока послушайте бывшего фабричного парня.
«Кремниевая долина» – это сообщество с мощной традицией инжиниринга, а инженеры – особая порода людей. Они стремятся решить любую проблему. Если проблема заключается в извлечении прибыли, мы концентрируемся на прибыли. Любая компания исходит из индивидуалистических целей и делает все возможное для успешного расширения и роста рентабельности. Однако наша поглощенность собственным бизнесом, заставляющая нас выводить производство и солидную часть инжиниринга за рубеж, мешает нам наладить массовый выпуск новинок у себя на родине. Отказавшись от массового производства, мы не просто теряем рабочие места – мы теряем контроль над новыми технологиями. Утрата производственных навыков, в итоге, скажется на нашем умении изобретать.
Сломанная гильотина
Мне вспомнилась история про инженера, которого приговорили к казни на гильотине. Нож гильотины застрял. Согласно обычаю, если лезвие не падало, осужденного на смерть отпускали на свободу. Однако инженер не стал дожидаться, когда его освободят: он с энтузиазмом показал на заржавевший блок гильотины и велел палачу смазать его маслом. Итог: инженеру отрубили голову.
Мы оказались в непростой ситуации вследствие того, что многие из нас не видели ничего, кроме стоящих перед их компаниями текущих целей. Вот яркий тому пример. Пять лет назад мой друг стал партнером одного крупного венчурного фонда и отвечал за выполнение «китайской стратегии» во всех финансируемых их компанией проектах: иными словами, за то, чтобы как можно больше рабочих мест было выведено в Китай. Он ходил вокруг гильотины с банкой в руках, все время смазывая ее маслом. Нам пора побросать эти банки с маслом. Венчурным компаниям пора ввести должность партнера «по американской стратегии» для каждого стартапа.
Финансовые стимулы
Первым делом надо пересмотреть принципы финансирования промышленности. Нам следует разработать систему финансовой помощи, а именно: ввести дополнительную пошлину на произведенные за границей товары (если это повлечет за собой торговую войну, будем сражаться за победу, как на любой другой войне). Вырученные деньги должны быть вложены в отдельный фонд. Назовем его, к примеру, Банком развития промышленности США. Депонированные там средства должны быть доступны для любой компании, планирующей налаживать массовое производство на американской территории. Такая система будет ежедневно напоминать предпринимателям о том, что, преследуя цели своей компании, они не должны забывать об ответственности за сохранение промышленной базы страны: от нее зависит жизнеспособность и стабильность нашего общества. Нельзя воспринимать эту стабильность как нечто само собой разумеющееся.
Я бежал из Венгрии в 1956 году и приехал в США, будучи совсем молодым человеком. Я вырос в соцлагере и своими глазами видел, какую опасность представляют произвол властей и расслоение общества. Большинство американцев не могут себе представить, что было время, когда на Пенсильвания-авеню в Вашингтоне стояли танки и кавалерия, чтобы разгонять безработных. Это было в 1932 году; тысячи безработных ветеранов вышли на демонстрацию у Белого дома. Солдаты пристегнули штыки и зарядили винтовки боевыми патронами, чтобы оттеснить ветеранов от президентской резиденции. И это было в Америке! Безработица разъедает общество. Если я кажусь вам протекционистом, пусть так оно будет.
Простой выбор
В ресторанчике в Пало-Альто, где я познакомился с китайскими венчурными инвесторами, каждый день обедают менеджеры высокотехнологичных компаний и предприниматели. Со многими из них я дружу. Я знаю, что им приходится решать сложные технологические задачи, что на них давят совет директоров и акционеры. Разве можно ожидать, что они возьмут на себя дополнительное обязательство – работать во имя некоего, трудно поддающегося определению сообщества, состоящего из компаний, работающих в них людей, и тех, кто будет нанят в будущем? Надеяться на это было бы в высшей степени наивно. Однако перемены неизбежны, а выбор прост. Если мы хотим оставаться крупнейшей экономикой мира, нам нужно изменяться по собственному почину – или нам снова навяжут перемены.
Источник: slon.ru
