Подводные камни международного сотрудничества

31.01.07

Владимир Вежневец

Антон Конушин

Пока чиновники и академики на все лады говорят о необходимости создания механизмов коммерциализации научных достижений, выступают с докладами о преодолении «долины смерти» и т.д., многие ученые уже давно и активно зарабатывают деньги наукой. Об одном из способов такого заработка (а именно – о сотрудничестве с иностранными компаниями) в специальной статье для ScienceRF рассказывают заместитель начальника Лаборатории компьютерной графики факультета вычислительной математики и кибернетики МГУ, к.ф.-м.н.Владимир Вежневец, и сотрудник лаборатории, к.ф.-м.н. Антон Конушин.

Российские ученые могут сотрудничать с иностранцами по-разному. Можно выделить два типа совместной работы: выполнение заказов компаний (например, предоставление той или иной технологии) и совместные исследования с иностранными лабораториями, институтами. Нам в основном приходилось и приходится иметь дело с первым типом работы, о нем и пойдет речь.

В свою очередь, этот тип можно разделить на две категории:

• Проведение разработки на деньги заказчика (технологии изначально нет, возможно, присутствуют только какие-то наработки, здесь выше риск заказчика и, соответственно, ниже цена)
• Продажа/лицензирование готовой технологии (здесь риск заказчика ниже, а цена выше). Этот случай более привлекательный, однако тут есть ряд сложностей:
  • Конечно, можно продавать уже существующую, «советскую» технологию. Эта схема активно использовалась директорами и т.д. после развала СССР, но сейчас конкурентоспособных «советских» технологий почти не осталось.
  • Ввиду того, что научная деятельность сейчас в целом финансируется очень слабо (поддержка появляется, но она пока совершенно неадекватна), новых законченных  разработок создается весьма немного (по моей информации).
  • Часто разработка и доводка новых (пока не проданных) технологий ведется в «свободное время» сотрудников, поскольку в рабочее время необходимо участвовать в уже финансируемых проектах и заказах (чтобы зарабатывать деньги).

Чем хорошо такое международное сотрудничество? Это:

• Дополнительное финансирование для институтов,
• Работа над современными актуальными проблемами и задачами,
• Укрепление репутации наших исследовательских центров и страны в целом,
• Отличная практика для учащихся: решая задачи, студенты набираются ценного опыта, более того, получая возможность зарабатывать деньги работой по специальности и без конфликтов с учебой (мы это контролируем), они реже уходят работать в непрофильные для своей профессии места. Как результат - все их время занято специальностью (в результате - выше квалификация) и нет отрыва от учебы (как случается, если студенту приходится уходить куда-то на заработки).

В целом, польза и особая необходимость такого сотрудничества сегодня представляется очевидной, поэтому хотелось бы основное внимание уделить возникающим на этом пути проблемам.

Организационные формы сотрудничества, безусловно, могут быть разными. Чаще всего это один из трех вариантов: контракт с институтом, индивидуальный контракт с ученым  (например, консультационное соглашение) или же с собственной компанией ученого. Для института первый вариант сотрудничества, разумеется, - самый выгодный. Не просто с материальной точки зрения, но и в плане укрепления репутации не только непосредственных участников проекта, но и всего коллектива, всей организации.

В западных университетах подготовительную работу по контрактам выполняют специальные центры трансфера технологий (ЦТТ), в России же пока такие центры если и существуют, то ощутимо не работают. Активное включение ЦТТ в работу с иностранными заказчиками было бы очень желательно, тем более, что разделение дохода между разработчиками и теми, кто помогает оформить продажу технологии – это не проблема, главное, чтобы доля разработчиков была разумной. Если ЦТТ поможет увеличить полную сумма контракта (например – оказав помощь в патентовании технологии) и/или упростит процесс собственно продажи и построения отношений с клиентом (скажем, поможет отстаивать права ученых в переговорах с заказчиками) – поделиться частью прибыли будет совершенно не жалко. Однако если ЦТТ будет выступать просто как еще один посредник, озабоченный только тем, чтобы получить свою долю прибыли со всего, до чего он может дотянуться, – такое сотрудничество ученым неинтересно.

Должны сказать, что о существовании такого центра в МГУ мы узнали буквально недавно. Безусловно, с ними свяжемся и выясним, чем они могут быть полезны, а пока можно только сказать, что им явно есть еще над чем работать в плане донесения информации о себе до ученых, пока же продолжу описание проблем, которые мы все еще вынуждены решать самостоятельно.

Во-первых, нам не хватает юридических знаний и умений. Очень сильно. Все компании выходят на переговоры со своими юридическими отделами наготове, иногда нанимают в России целые фирмы для ведения переговоров с нами. У научных работников своих юристов, естественно, нет. Тем, у кого есть деньги (обычно - удержанные из собственной зарплаты) приходится  нанимать юристов самим – удовольствие не из дешевых. Кто не может нанять - сами читают и правят договора, пытаются вести переговоры и т.д.

Регулярно встречаются ситуации, когда иностранные компании пытаются использовать юридическую неграмотность российских ученых в своих целях, особенно часто такое бывает при работе с южнокорейскими фирмами. По умолчанию нередко предлагается контракт, предусматривающий безвозмездную передачу лицензии на все существовавшие до начала проекта разработки лаборатории (или даже всей организации), и на всё, что будет разработано после завершения проекта в течение, например, полугода.

Также часто встречаются «оригинальные» условия разрыва контракта – когда институт в любом случае обязан передать все разработки и права на них, а уж компания может платить за них или не платить – в зависимости от того, устраивает их результат или нет. Разумеется, подобные ситуации мы стараемся отслеживать, и предлагаем свои, уже выверенные варианты контрактов.

В ходе переговоров часто идут в ход различные хитрости – малозаметные (но значимые) модификации статей контракта без предупреждения, переформулировка некоторых положений (которая для человека недостаточно опытного может казаться несущественной, а с юридической точки зрения может быть весьма важной). Все это активно использует заметная часть компаний, бороться с этим трудно – опыта нет. Вот и тянутся переговоры по некоторым договорам многие месяцы, разумеется, без оплаты и параллельно с основной деятельностью.

Еще одна сложность: все контракты, разумеется, составляются на английском, а штатный юрист нашего, например, факультета его практически не знает, тем более не знакомы ему юридические тонкости языка. Приходится нанимать специалистов самим – а юристов, знакомых с западными контрактами в исследовательской среде, немного, и услуги их недешевы.

Вторая большая проблема - не хватает патентной поддержки. Это требуется, прежде всего, для того, чтобы понять, подпадает ли собственная разработка под какой-то из  патентов и насколько. Тут есть два аспекта.

Первый - понятно, что коммерческая компания заинтересована в увеличении собственной прибыли (в том числе – путем сокращения собственных расходов). Раз так – компания не заинтересована платить отчисления за используемые ей технологии и алгоритмы. Значит, ей нужна патентная чистота.

Второй момент - компания, обращающаяся в исследовательский центр (институт), часто ставит себе целью решить некоторую новую для себя задачу или известную задачу на качественно новом уровне, и получить, таким образом, преимущество перед конкурентами. С более «привычными» для компании задачами обычно хорошо справляются собственные исследовательские подразделения. В таких случаях для компании важно, чтобы это преимущество было инновационным, а не опиралось на существующие решения.

И, конечно, если мы разрабатываем технологию для себя, ее также надо запатентовать. Это и  деньги большие и опять же необходимость нанимать экспертов. Точной информации о ценах у меня нет. По моим сведениям, это суммы порядка нескольких десятков тысяч долларов, плюс патент требуется поддерживать, т.е. отчисления должны идти каждый год. Однако, по моей информации, правильно запатентованные идеи можно продать куда дороже -  до 10 раз. 

Третья проблема: были бы очень кстати налоговые льготы для исследовательских проектов, чтобы было выгоднее проводить их в НИИ, а не увольняться, создавать свою фирму и работать в ней. Сейчас же - ЕСН, 13%, еще и институт себе забирает часть. Примерно половина суммы контракта съедается налогами.

Нам трудно дать квалифицированную оценку предлагаемым в последнее время Правительством льготам – мы не эксперты в этой области. Но, кажется, что это, безусловно, поможет – вопрос насколько. По первому впечатлению, меры скорее рассчитаны на небольшие начинающие компании, т.е. опять же, могут стимулировать ученых покидать государственные организации.  То есть такие льготы нужны, безусловно, чтобы молодые специалисты не уходили в перепродажу иностранных бизнес решений и т.п., а развивали свои инновационные компании. Но и льготы, направленные именно на институты, нам бы тоже хотелось видеть.

В-четвертых, для получения хороших контрактов с иностранцами нужна хорошая реклама - ценно иметь престижные публикации, доклады на хороших конференциях, патенты, и, конечно, хорошие технологии. Сейчас конференции и патенты - это серьезная проблема. Денег на поездку на нормальную конференцию нужно немало, обычно $1500-3000. Достать их непросто, это обычно зависит от уровня знакомств в своей научной организации и в фондах, выделяющих гранты (например, РФФИ).

В-пятых, на данный момент огромное количество усилий занимают задачи, которые в коммерческих компаниях решает отдел продаж - т.е. поиск клиентов, переписка с ними, подготовка для них демонстраций и документов. Фактически, приходится самим заниматься и рекламой, и продвижением своих разработок. Конечно, это работа не для научных сотрудников, но в чем-то доверять фирмам-"посредникам" мы опасаемся – создается впечатление, что многие из них стараются просто получить свою долю прибыли без каких-то реальных действий и производят впечатление коррумпированных. Повторюсь, поработать с ЦТТ МГУ нам пока не довелось, но, подводя итог, замечу, что именно структура такого плана должна в идеале решать большинство обозначенных мной выше проблем. Остается надеяться, что в России складывание работающей сети трансфера технологий от государственных учреждений бизнесу, в т.ч. иностранному, - дело ближайшего будущего. Необходимость такой сети сегодня очевидна.

Владимир Вежневец, Антон Конушин

Источник: