28.02.10
Чтобы политика правительства по увеличению пенсий не разрушила отечественную экономику, необходимо активнее стимулировать развитие частной пенсионной системы, уверен Леонид Федун.
Российский бизнес смирился с неизбежностью серьезного повышения социальных платежей в 2011 году. Теперь предпринимателей больше всего беспокоят дальнейшие перспективы, ведь без радикального изменения пенсионной системы необходимость увеличения пенсионного налога неизбежно возникнет вновь. А второго повышения российская экономика уже не выдержит. Поэтому в Российском союзе промышленников и предпринимателей (РСПП) была создана Комиссия по пенсионной реформе, которая подготовила свои предложения по развитию пенсионного обеспечения в России. О сути этих предложений «Эксперту» рассказал руководитель Рабочей группы РСПП по развитию пенсионных систем, председатель совета директоров ЗАО «ИФД “Капиталъ”« Леонид Федун.
— Из вашего выступления на пенсионном форуме сложилось впечатление, что РСПП поддерживает решение правительства по реформе ЕСН как в части преобразования налога в страховые взносы, так и в части повышения ставок.
— В данном случае у нас нет выбора, поскольку вопрос уже решен. Теперь остается только смириться с тем, что налоговая нагрузка на бизнес с 2011 года существенно возрастет. В связи с этим неизбежно появятся дополнительные издержки у бизнеса. Возможно, возникнут также негативные моменты, обусловленные так называемой оптимизацией выплаты зарплаты, и, соответственно, налоговые органы активизируют давление на бизнес, чтобы с этим бороться. Это все понятно.
Но, с другой стороны, понятно и то, что у правительства тоже нет выбора. По той простой причине, что сегодняшний уровень социальных обязательств, которые уже взяло на себя правительство, а оно к тому же еще и продолжает брать все новые, невозможно обслуживать, исходя из действующих пенсионных нормативов. Собственно, происходит то, о чем мы предупреждали, когда говорили, что, если активно не развивать систему пенсионных накоплений, социальные обязательства правительства начнут убивать бизнес. Именно поэтому в РСПП была создана Комиссия по пенсионной реформе, и эта комиссия активно лоббирует вопрос о развитии негосударственной пенсионной системы, с тем чтобы не государство отвечало за пенсионеров, а каждый человек сам отвечал за себя. Государство же вместе с бизнесом должно этому способствовать.
— Но тогда получается, что и налоговое бремя растет, и одновременно государство с себя скидывает значительную долю ответственности за пенсионеров, перекладывая ее на самих граждан.
— На самом деле это не так, поскольку продолжает сохраняться солидарная ответственность, когда мы с вами, то есть работающие граждане, платим за тех, кто ушел на пенсию. И вместе с тем делаются — пока робкие — шаги по созданию персональной пенсионной системы, когда вы отвечаете только за результаты своего труда и за свою будущую пенсионную жизнь.
В принципе в предложениях, сделанных правительством, есть определенный лимит пенсионной ответственности, которую берет на себя государство, — это 600 тысяч рублей. Если человек хочет получать пенсию сверх этого, он должен формировать свою личную накопительную систему. А наши граждане гораздо более озабочены своими текущими проблемами и привыкли, что государство их не бросит, многие даже не думают о том, что будет через 20–30 лет. Поэтому государство вместе с бизнесом должны предпринимать шаги, которые стимулируют негосударственную пенсионную систему. Одной из таких мер уже стала система софинансирования, это беспрецедентный и важный шаг в правильном направлении. Еще один шаг — система обязательного пенсионного страхования. Вопрос в том, что все это пока буксует.
— Правительство обещало, что повышение ЕСН будет компенсировано льготами по другим налогам. Есть ли у РСПП представления, в чем конкретно должна заключаться такая компенсация?
— Я думаю, что некоторые послабления будут сделаны для компаний, которые занимаются инновациями. Однако уровень социальных обязательств и уровень развития экономики говорят о том, что у правительства практически нет возможностей для маневра: посмотрите, как сократились валютные резервы, как сокращаются поступления налогов. Основой для сохранения жизнедеятельности государства остаются продажи нефти и нефтепродуктов и в какой-то степени — газа. Но и здесь государство в скором времени тоже столкнется с проблемами, поскольку изменения, происходящие сегодня в нефте— и газодобыче, сильно сужают возможности для резкого увеличения цены, которое могло бы снова вытянуть нашу экономику. Поэтому сначала надо обеспечить в стране инновационный процесс — и только после этого двигаться к снижению налогов.
— Всем понятно, что если компания берет на себя больше обязательств, чем получает прибыли, то она рано или поздно обанкротится. Поэтому возникает вопрос: стоит ли увеличивать социальную нагрузку на бюджет, если экономика не растет достаточно высокими темпами?
— В идеале, конечно, было бы правильно не индексировать пенсии и не увеличивать зарплаты бюджетникам. Но Владимир Путин сказал, что мы не можем их не увеличивать, потому что многие люди по-прежнему живут в нищете и необходимо хоть что-нибудь изменить в их жизни. Так что правительство движется таким курсом, и этот курс поддержан обществом, хотя существуют большие сомнения, что выполнение взятых государством обязательств будет возможно, например, в 2022 году без осуществления кардинальных экономических реформ.
— РСПП подготовил концепцию развития негосударственного пенсионного обеспечения. Каковы ее основные положения?
— Структура негосударственного пенсионного обеспечения в России как таковая существует уже несколько лет. Есть система добровольных пенсионных отчислений, и сейчас под нее запущены те льготы, о которых мы просили десять лет. Существует система обязательного пенсионного обеспечения, хотя она и пострадала в результате различных маневров. Наконец, создана система софинансирования.
Тем не менее всего восемь миллионов человек перешло пока из государственной управляющей компании в частные. Это очень мало. Всего один миллион человек, если не ошибаюсь, участвует в системе софинансирования, хотя это беспрецедентно: на каждый ваш рубль государство добавляет еще рубль, а для пенсионеров — четыре рубля. То есть эта программа, по сути, не работает. По той простой причине, что, создав базовые принципы, скелет пенсионной системы, государство не приняло целый ряд законодательных актов, которые нарастили бы мышцы на этот скелет, чтобы получился живой организм, способный функционировать.
Есть несколько базовых проблем, которые до сих пор не решены. В первую очередь это создание единой системы страхования пенсионных накоплений. Сегодня существует как бы двойная система: если вы остаетесь в рамках государства и государственная компания потеряет часть пенсионных накоплений, то бюджет их компенсирует. То есть доходы являются как бы частью доходов управляющих, а убытки берет на себя государство.
— Но официально государство не обязано компенсировать убытки — в законе просто нет такого понятия, как убытки пенсионного фонда.
— Да, вы в любом случае должны получить положенную вам пенсию, но это еще один риск, который заложен в существующую систему. Что же касается негосударственных пенсионных фондов, там вообще не существует такого понятия, как ответственность государства и управляющих компаний за выплату пенсий. Именно поэтому мы предлагаем создать единую систему страхования пенсионных накоплений.
Самый простой пример: пенсионеры, которые вышли бы на пенсию в 2009 году, по итогам предыдущего, 2008, года получили бы пенсию на 30 процентов меньше, чем ожидали, из-за обвала фондовых рынков. При том что в течение прошлого года все управляющие компании пенсионных фондов компенсировали это снижение и еще процентов тридцать нарастят в наступившем году. Но вот такой кассовый разрыв был, и, если действовать по сегодняшнему законодательству, он бы нанес удар по пенсионерам. Кстати, если не ошибаюсь, в нескольких европейских странах так и произошло.
Наше предложение: создать систему страхования пенсионных выплат, похожую на систему страхования банковских вкладов, которая, кстати говоря, спасла нашу банковскую систему от паники и коллапса. Другой вариант — чтобы государство просто взяло на себя гарантию выплаты пенсий. Это сравнительно небольшие деньги, так как речь идет, я повторяю, лишь о ликвидации кассовых разрывов в период конкретных выплат. А поскольку период накопления очень длительный — 25–30 лет, то турбулентность на уровне года-двух систему никак не меняет.
Страхование пенсионных накоплений тут же повысит привлекательность пенсионной системы у вкладчиков и создаст уверенность у каждого, что он свою пенсию получит независимо от того, где будут размещены накопления — в государственной управляющей компании или в частной. Без этого пенсионная реформа не пойдет.
Второе направление — пропаганда пенсионных накоплений. Полное отсутствие рекламы, полное отсутствие интереса государства к продвижению системы софинансирования привело к тому, что в нее практически никто не пошел. Это можно сравнить с тем, что некая фирма установила серьезные скидки на свою продукцию, но никому об этом не говорит. Поэтому очень важная задача для управляющих компаний пенсионных фондов и Пенсионного фонда России — организовать рекламу этой программы. Потому что она привлекательна как для корпоративных пенсионных систем, так и для будущих пенсионеров.
И последнее — надо создать систему, при которой пенсионные фонды могли бы жить полноценной жизнью. Сегодня статус у негосударственного пенсионного фонда такой же, как у обычной некоммерческой организации, такой, например, как Союз филателистов. То есть юридический статус пенсионных фондов абсолютно не определен. Между тем сейчас мы наблюдаем ситуацию, когда множество фондов фактически заканчивают свою деятельность, поскольку они создавались не с целью развития, а для решения каких-то сиюминутных задач, и у них нет ни капиталов, ни сил, ни средств для развития. Их необходимо реструктурировать, поглощать, присоединять, освобождать от плохих активов. Но законодательства по этим вопросам нет. Самое простое решение проблемы — распространить те нормативы, которые касаются нормальных юридических лиц, на пенсионные фонды. Это сильно упростило бы их жизнь и работу.
Есть еще много других вопросов. И задача-максимум для РСПП и для меня как человека, который работает в этой комиссии, — сделать так, чтобы они были решены в наступившем году.
— С точки зрения простого гражданина, в общем-то, нет разницы, где копить деньги на пенсию — в частном пенсионном фонде, на банковском депозите, вложить их в ПИФ. Если же ввести обязательное страхование пенсионных накоплений, то тогда надо вводить и обязательное страхование, например, паев. В результате получится, что государство должно брать на себя ответственность вообще за все инструменты коллективных инвестиций.
— Ни ПИФ, ни банк, ни страховая компания не являются инструментом пенсионных накоплений. Где вы видели банк, в который вы приносите свой рубль, и вам еще один рубль добавляют? Где вы видели страховую компанию, которая такие условия предлагает?
Пенсионная система — это принципиально другой продукт. И государство на это идет с одной целью: чтобы снять с себя часть бремени социальных обязательств. Когда у вас есть личные деньги, вы можете их положить в банк, где есть гарантия по депозитам, отнести в ПИФ, где вообще никаких гарантий нет, отнести, наконец, в страховую компанию на страхование жизни или в пенсионный фонд. Но есть еще обязательное пенсионное страхование — по нему государство перераспределяет часть ваших налогов. Структуры, которые управляют этими деньгами, должны отвечать самым жестким условиям. Во-первых, они должны обладать достаточным капиталом. Мы настаиваем на том, что там достаточность капитала должна быть не менее десяти процентов: на каждые десять привлеченных рублей ты должен вкладывать свой рубль, чтобы гарантировать надежность выплат. Сегодня ни одна управляющая компания на эти условия не пойдет, хотя для банков такие условия действуют.
Во-вторых, там должна быть абсолютная прозрачность с точки зрения инвестирования средств. В-третьих, должна быть персональная ответственность управляющих, которую, кстати, тоже необходимо установить законодательно. И только после этого должна сформироваться система государственных гарантий выплаты пенсий на случай возникновения кассовых разрывов.
— Но для того чтобы эта система заработала эффективно, нужны не только деньги, но и инструменты инвестирования, в которые деньги можно вкладывать.
— Наличие длинных пенсионных денег, конечно, требует новых подходов к инвестированию. Например, традиционно все пенсионные фонды инвестируют в ипотеку. Поскольку против вашего пассива на 15–20 лет вы получаете актив на 12–18 лет, это комфортно и заемщику, и банку, и пенсионному фонду. То есть сегодня значительную часть пенсионных денег можно было бы направить на решение фундаментальной проблемы дефицита жилья. Но для этого необходимо создать не только систему государственного страхования пенсионных накоплений, но и систему ценных бумаг, через которые банки могли бы секьюритизировать ипотечные кредиты. И эти вторичные бумаги могли бы покупать пенсионные фонды, конечно, с учетом всех тех глупостей, которые понаделали американцы. Но на их опыте необходимо учиться, видеть, где кроются основные опасности и как их избежать.
А государство при этом могло бы решить сразу две проблемы: с одной стороны, успешно размещать пенсионные средства, а с другой — дать возможность развиваться важнейшим инфраструктурным отраслям. Вообще говоря, там, где период окупаемости инвестиций превышает десять лет, пенсионные деньги незаменимы. Это, собственно говоря, то послание, которое мы стараемся донести до правительства.
— Как крупный бизнес относится к идее повышения пенсионного возраста?
— В настоящий момент этот вопрос сильно политизирован. Понятно, что при существующем пенсионном возрасте нагрузка на государство становится все тяжелее, но и одномоментное решение тоже политически неприемлемо. По нашему мнению, необходим комплекс мер по стимулированию позднего выхода на пенсию для тех, кому сейчас более сорока лет, и увеличение срока выхода на пенсию для граждан, которым до нее остается еще больше 20 лет.
— Вы предлагаете перейти от принципа жесткого регулирования пенсионных фондов к «принципу ответственного поведения управляющей компании». Не боитесь, что это снизит надежность и привлекательность пенсионных фондов в глазах клиентов?
— Я считаю, что вопросы совершенствования пенсионной системы — это вопросы ее саморегулирования, с одной стороны, и увеличение контрольных функций со стороны государства — с другой. Регуляция деятельности пенсионных фондов, конечно, не должна быть такой жесткой, как со стороны Центрального банка в банковской системе, но многие элементы жесткого контроля должны существовать.
— Уже около года обсуждается возможность создания специального федерального органа для контроля за пенсионными фондами. Вы поддерживаете эту идею?
— Да. Сейчас у нас шесть органов курируют деятельность пенсионных фондов, а к кому обращаться за решением вопросов, мы не знаем. Но, с другой стороны, необходимо передать значительные полномочия, в частности связанные с регулированием и этикой, тем саморегулируемым организациям, которые уже созданы пенсионным сообществом, как это осуществляется в других странах.
— В чем, по-вашему, основные причины неразвитости нашей пенсионной системы?
— В первую очередь это, безусловно, проблема психологии: у нас сильно развит патернализм, люди привыкли полагаться на государство, хотя само государство уже понимает ограниченность своих возможностей. Другой момент — инертность чиновников: часть из них понимает, что надо двигать реформу, а середина, не говоря уже про низы, и слышать ничего не хочет про проблемы частных пенсионных фондов.
Третья проблема — неразвитость самой пенсионной инфраструктуры. Потому что реформы, по сути, только начались, идут они по принципу два шага вперед — шаг назад, и нужно просто больше времени, чтобы система заработала. К несчастью, запуск системы пенсионного софинансирования пришелся на кризисное время, когда люди думали не о том, что будет в 2030 году, а о том, что будет через неделю. Когда начнется экономический подъем, проблемы пенсионного обеспечения снова станут всем интересны. Плюс, конечно, людям просто надо хорошо объяснять.
В целом надо исходить из того, что в любом развитом обществе существует три социальные группы, которые по-разному ориентируются в вопросе пенсионного обеспечения. Те, кто имеет низкий уровень доходов, это 20–30 процентов в любом обществе, ориентируются только на социальные гарантии государства. Еще 20–30 процентов ориентируются на смешанную систему — им нужны и государственные пенсии, и негосударственное пенсионное обеспечение. Наконец, есть высокооплачиваемые слои населения, которые привыкли иметь высокий уровень жизни и для которых выход на пенсию означает катастрофу, а с зарплаты в две-три тысячи долларов перейти на пенсию в шесть тысяч рублей — это настоящая катастрофа для человека. Они будут стремиться к тому, чтобы за пенсионные деньги обеспечивать себе привычный образ жизни, и ориентироваться главным образом на дополнительное пенсионное обеспечение. И закон их к этому подталкивает. Тотального перехода на частное пенсионное обеспечение нет ни в одной стране, и у нас не будет. Максимум, который мы видим, — это 25–30 миллионов человек, участвующих в добровольном пенсионном обеспечении.
— И сколько нужно времени, чтобы эта мечта стала реальностью?
— Кризис отбросил нас на четыре-пять лет назад, не меньше. Но, думаю, уже в ближайшие годы пенсионная система станет значительным социальным элементом. Уже сейчас в нее инкорпорировано фактически восемь миллионов человек, а через два года их будет десять миллионов. Когда же количество людей, вовлеченных в негосударственное пенсионное обеспечение, достигнет 20–25 миллионов, тогда система заработает в полную силу. И я думаю, что это произойдет как раз в течение пяти-семи лет.
Максим Рубченко
Источник: Эксперт
