31.08.08
Почему государственно-частное партнёрство в области внедрения научно-технических инноваций эксперты сводят к очередной «бюджетной кормушке»? Почему госпрограмма строительства технопарков зашла в тупик, а бюджетное финансирование инновационных проектов в рамках ФЦП чаще всего неэффективно? Какие структурные реформы необходимы? Об этом в интервью STRF — профессор Высшей школы экономики Иван Родионов.
Справка STRF: Родионов Иван Иванович, профессор кафедры экономики и финансов фирмы Государственного университета «Высшая школа экономики», доктор экономических наук
В развитии инноваций государство всё ещё опирается на советский опыт
И учёные и эксперты предъявляют множество претензий к сложившейся системе государственного инвестирования в развитие научно-технических инноваций. Что, на Ваш взгляд, власти необходимо сделать прежде всего, чтобы сформировать, наконец, более-менее оптимальный механизм поддержки?
— Я бы поставил вопрос шире. Государство, помогая решению задач, которые оно считает важными и приоритетными для общества, выражая его интересы, действует по трём направлениям: а) формирование оптимальных правовых и организационных условий — институтов — для реализации наиболее социально значимых задач; б) создание инфраструктуры для стимулирования тех направлений бизнеса, которые выбраны как наиболее привлекательные, но которые самому бизнесу развивать не по силам; и в) поддержка развития экономики по упомянутым направлениям посредством собственно госинвестиций.
Принципиально неверно то, что государство, всё ещё опираясь на советский опыт, полностью взяло на себя принятие ключевых решений в области развития научно-технических инноваций. Да, существуют экспертные советы, но последнее слово всё равно за тем или иным ведомством, по-другому мы пока не умеем. Важно, чтобы все ключевые решения власть принимала не изолированно, а в тесном взаимодействии с бизнесом и обществом — это поможет обеспечить эффективность их выполнения и контроль со стороны общества.
В других странах это реализуется, как правило, так. Сначала представители государства, общества и бизнеса собираются и составляют прогноз развития какого-то конкретного направления экономики. Поддерживать отрасли промышленности или экономики, где ни бизнес, ни государство, ни общество не видят никаких перспектив, нет смысла. На основе этих прогнозов определяются приоритетные направления и ставятся конкретные задачи, которые необходимо решить стране за тот или иной период. Затем, общество, власть и бизнес совместно определяют этапы реализации этих задач. Их результаты называются словом milestone, в буквальном переводе «верстовой столб». Пока не удастся расставить такие верстовые столбы (как правило, с промежутком не более чем год, а лучше — полгода), за решение задачи просто не стоит браться. Если период программы долгосрочный — лет десять, например, только совместный анализ пройденных этапов — mileston’ов позволяет понять: эффективно ли решается задача, в том ли направлении происходит движение, не требуется ли немедленная корректировка и т. п.
В России столь полноценного диалога власти, бизнеса и общества пока просто нет. А без этого диалога не получится ничего.
А если диалог всё же состоится, что дальше?
— Должна быть выработана подробная национальная программа развития инновационной экономики, в том числе в отраслевом и региональном разрезах, где будет прописано, какие конкретно задачи берёт на себя государство, какие — бизнес, какие ресурсы будут вложены, что будет получено на каждом этапе реализации и на выходе в целом.
Дело в том, что те проблемы, о которых мы говорим, всегда предусматривают несколько вариантов решения. Это зависит, во-первых, от ресурсов страны, они же всегда ограничены, поэтому надо чётко представлять, какими ресурсами располагают государство, общество и бизнес. И, во-вторых, нет ничего страшного в том, когда один из этапов решения той или иной задачи может завершиться неудачей. В этом случае программа должна предусматривать альтернативные варианты, другие направления дальнейшего движения.
Как только эта программа будет сформирована, ей необходимо придать форму обязательного документа, в первую очередь для государства. Это может быть либо постановление правительства, что не всегда работает, либо — что лучше — соответствующий закон, принятый Думой, под исполнение которого государство затем закладывает соответствующий бюджет.
Институты предоставляют в Роснауку «филькины грамоты» от бизнеса
Почему инновации не развиваются должным образом, когда власть не вовлекает в процесс принятия решений об их поддержке другие стороны?
— У государства, как и у любого другого административного механизма, всегда есть стремление минимизировать любые свои усилия и риски неудач. За последние пять лет достигнут определённый прогресс в действиях государства и в области формирования институтов, инфраструктуры, и в области инвестиций. Однако мы видим, что результаты не таковы, какими должны были быть, если бы исходные задачи были согласованы и с бизнесом, и с обществом.
Большинство технопарков, которые уже открыты, — это фактически офисные комплексы, где просто невозможно организовать высокотехнологичное производство. Арендаторами там, скорее всего, становятся мелкие фирмы, занимающиеся посредническими или торговыми операциями. В лучшем случае кто-то организует «отвёрточную сборку».
Например, важной частью инновационной инфраструктуры являются технопарки и бизнес-инкубаторы. Они в России создаются. Однако, большинство технопарков, которые уже открыты, представляют собой фактически офисные комплексы. Там просто невозможно организовать высокотехнологичное производство. Арендаторами в таком технопарке, скорее всего, становятся мелкие фирмы, занимающиеся посредническими, торговыми и прочими подобными операциями. В лучшем случае кто-то организует «отвёрточную сборку». При этом мы видим, что комплексы зданий многих научно-исследовательских институтов, в том числе оборонных, могли бы стать основой технопарков, но об этом никто из властей предержащих просто не подумал, хотя бизнес это неоднократно предлагал. Конечно, в сравнении с проектами модернизации существующих высокотехнологичных производств для предложения малому бизнесу, построить офисный комплекс — проще, особенно если исходить из желания конкретного чиновника «освоить будущие финансовые потоки». Задачи развития инновационной экономики в таком случае отступают на второй план. Если бы общество и бизнес участвовали в принятии решений, этого бы не происходило. Аналогичный пример — финансирование НИОКР по федеральным целевым программам.
А здесь в чём, на Ваш взгляд, главные недоработки?
— Деньги по ФЦП даются, как правило, различным подведомственным институтам. Вместо малых коллективов, действительно нацеленных на коммерциализацию создаваемых ими продуктов, деньги попадают в те же госструктуры, которые хотя и работают, но точно не являются коммерчески ориентированными. Их главная особенность в другом: они лучше других научились получать и осваивать бюджетные деньги, оттачивая мастерство процесса, не заботясь о результате. А что в итоге? Если в 2000—2003 годах бизнес начал вкладывать в инновационные компании, которые занимались разработкой новых продуктов с целью дальнейшей их коммерциализации и потом капитализации самих компаний, то с 2004 года ситуация изменилась в корне. Страна стала богаче, появилась возможность давать существенно больше бюджетных средств на эти задачи, и объём денег растёт с каждым годом, однако они, фактически, не стимулируют приход новых частных инвестиций в инновационную сферу, а просто замещают их, таким образом вытесняя из этих областей бизнес.
Объём госинвестиций в развитие инноваций начиная с 2004 года постоянно растёт, однако эти бюджетные средства, фактически, не стимулируют приход новых частных инвестиций в инновационную сферу, а просто замещают их, таким образом вытесняя из этих областей бизнес.
Государство, по сути дела, не участвует больше в финансировании инновационных фирм, которые имеют коммерческие перспективы и перспективы капитализации. Это очень просто определить. Допустим, какой-то проект финансируется государством три года, а как он будет финансироваться на четвёртый год, не получив бюджетных денег, непонятно. Если это так, то выделять финансирование под этот проект нельзя! Во всяком случае, бизнес не дал бы ни копейки, а государство — пожалуйста. Поэтому большинство проектов, которые оно сейчас поддерживает, потенциально нежизнеспособны. Они просто умрут, как только их перестанут поддерживать на деньги бюджета, исполнители все работы свернут и займутся другими, так же ориентированными на бюджетные средства и столь же нежизнеспособными.
Гарантии софинансирования таких проектов со стороны частного бизнеса, как правило, остаются пустой формальностью. Если предприниматели не участвуют в принятии решений с самого начала, то все бумажки от частных компаний, которые предъявляют в Роснауку госинституты в качестве источника внебюджетных средств, чаще всего не значат абсолютно ничего, это «филькина грамота», как показывает практика. Можно предоставить некое письмо от некой бизнес-структуры «о готовности софинансирования», которое на деле никого ни к чему не обязывает. Можно взять внебюджетные средства на заёмной основе таким образом: сегодня институт их получит, заявитель предъявит справку в Роснауку, а на следующий день кредит возвращается. И всё! Проект целиком живёт на бюджетные средства и по-прежнему направлен на выживание госструктуры — а не на бизнес, на получение бюджетного финансирования — а не на капитализацию.
Сами учёные едва ли смогут создавать устойчивые стартапы
Если сейчас финансирование по госконтрактам в рамках ФЦП в основном сводится к новой форме поддержки тех или иных институтов, а не к стимулированию внедрения инноваций, то, получается, этот механизм себя изжил?
— Я так не думаю. Этот механизм необходимо совершенствовать. Сильнее и шире вовлекать общество и бизнес в процесс принятия решений. Предприниматель никогда не проинвестирует ни один проект, если не будет уверен, что денег, которые он выделил наряду с бюджетным софинансированием, хватит на развитие проекта до какого-либо важного этапа — того, что мы называем milestone, например, достижения самоокупаемости проекта или возможности с большой долей вероятности привлечь средства венчурных фондов или фондов прямых инвестиций. Более того, успех инновационных программ в западных странах заключается как раз в том, что бюджетные деньги даются в управление негосударственным структурам. То есть государство вообще не принимает никаких решений, кроме тех, которые касаются определения перспективных областей экономики и науки и выделения средств на их поддержку. Очень важен и реальный контроль со стороны общественных организаций и бизнес-объединений. Они от имени общества следят за тем, работает ли нанятая им власть достаточно интенсивно, ответственно и эффективно.
Большинство экспертов отмечают дефицит хороших стартапов, готовых для венчурного финансирования. Если государство заместило частные инвестиции в инновации бюджетными вливаниями, оно и в этом виновато?
— Нет, неправильно вешать на государство всех собак. Есть и объективные причины. Во-первых, в отличие от многих других областей, например, торговли или инвестиций в фондовый рынок, риски, связанные с инновациями, существенно выше. И пока доходность в других областях достаточно высока, многие предприниматели просто не приходят в инновационный сектор. Индекс РТС, например, в 2006 году вырос больше чем на 100 процентов. Такой доходностью не может похвастать ни один венчурный проект!
Во-вторых, предпринимателей, которые одновременно хорошо понимают принципы корпоративной стратегии и специфику научно-технической сферы, вообще мало. А если бизнесмен понимает и то, и другое, то совершенно не очевидно, что он будет инвестировать именно в хай-тек разработки. Например, сейчас набирают популярность интернет-платежи. Системы таких платежей растут, как грибы после дождя, и доходность там выше, а риски ниже, чем в высокотехнологичном инновационном секторе.
В-третьих, пока факультетов, которые готовят финансовых директоров, квалифицированно разбирающихся в процессах венчурного и прямого инвестирования, в России не так много. Таких специалистов инновационным компаниям в научно-технической сфере очень не хватает.
Гарантии софинансирования инновационных проектов со стороны бизнеса остаются пустой формальностью. Если предприниматели не участвуют в принятии решений с самого начала, то все бумажки от частных компаний, которые предъявляют в Роснауку госинституты в качестве источника внебюджетных средств, чаще всего не значат абсолютно ничего, это «филькина грамота».
Тем не менее говорить, что нет перспектив, я не могу. Как профессор Высшей школы экономики я вижу, что на нашей кафедре ежегодно три-четыре человека уходят в такой бизнес именно в качестве предпринимателей или финансовых директоров. Другое дело, что попытки искусственно ускорить эти процессы ни к чему хорошему не приведут. Если вы сажаете морковку и поддёргиваете её каждый день вверх, чтоб росла быстрее, она, скорее всего, просто погибнет. Не стоит ожидать и того, что устойчивые стартапы появятся силами самих учёных. Во-первых, это не их дело — пусть занимаются наукой. Конечно, иногда учёный становится высокоэффективным предпринимателем, но это, скорее, исключение, чем правило. Во-вторых, нашим учёным, как оказалось, в большинстве своём проще научиться получать деньги на НИР и НИОКР от государства и безупречно отчитываться по тратам.
Михаил Найдён
Источник: STRF.ru
