30.08.10
Здесь еще до Большого террора были уничтожены тысячи сосланных без суда и следствия
Третий год профессор Павел Воробьев, заведующий кафедрой гематологии и гериатрии Московской медицинской академии им. Сеченова, президент Общества фармакоэкономических исследований, заместитель председателя формулярного комитета РАМН, в свой отпуск организовывает экспедицию «За справедливое здравоохранение». Едет в российскую глубинку, куда, как он сам говорит, еще не ступала нога столичной профессуры. Цель автопробега Москва — Сахалин-2010 — привлечь внимания общества к острым проблемам отечественного здравоохранения. Но, оказалось, еще и истории.
Читателям «Новой» профессор Воробьев обещал свои путевые заметки. Перед вами одни из первых, не о здравоохранении. Хотя — как сказать…
Мы специально ехали сюда. Проделав 3,5 тысячи километров на машине за 4 дня. Проплыв 200 километров на старенькой «Ракете».
Деревня Новое Назино стоит на правом берегу Оби, сюда переехали с противоположного берега лишь в 70-х годах, а ту, старую деревню Обь смыла. Да и новая деревня не избежала этой участи — она уже наполовину в реке. Улица Набережная за последние семь лет сократилась почти в два раза.
Недалеко от деревни, метрах в 100—150 — остров Назин. Его почти полностью заливает водой во время паводка. Местные называют его Островом смерти, хотя происхождение этого названия не совсем понятно. Во всяком случае, оно встречается в документах раньше начала той жуткой истории, про которую речь ниже. Здесь по Оби вообще странные названия, до сих пор есть поселок Мыс Могильный под Колпашино. Мыс Могильный раньше назывался Новый Васюган, тоже поселок ссыльных. Назино появилось в конце XIX века, скорее всего, как поселок промысловиков и рыболовов. С 1931 года постепенно он населялся ссыльными, и сейчас большая часть семей имеет немецкие фамилии, а часть — русские беженцы из Киргизии начала 90-х.
На Остров смерти жители стараются не ходить, только охотники изредка забредают. Да лошади, коровы, свиньи переплывают сами на остров попастись. Историй про него рассказывают много, но все они носят характер пересказа, и понять, что же тут было, не получается.
Я случайно в книге вычитал про эту страшную историю: лишь одна фраза у Марка Солонина. Стал смотреть интернет, там тоже сведений небогато. Окружающие мои никто и никогда не слышали этой истории. Но, мне кажется, про это должны знать все: такое нельзя ни забывать, ни прощать. История же вкратце такова.
В 1933 году начали внедрять паспортную систему в СССР. Тех, кого ловили на улице, в кино, на базаре без паспорта, арестовывали и ссылали. Без суда. Просто так. Многих высылали с Северного Кавказа, «очищались» курортные города, и из приграничных областей Украины. Некоторая часть ссыльных — это те, кто сумел вырваться из лап голодной смерти во время Голодомора.
Ссылка эта шла преимущественно в Томск. Отсюда планировалось проводить «освоение» Оби силами этих самых ссыльных. В их задачи входило собирание орехов, еще какая-то ерунда. Но на самом деле никто, видимо, не рассчитывал на ссыльных как на рабсилу. Вот лишь одна фраза из документа — докладной записки начальника Инкинской группы Колпашевского межрайотделения ИТР Шпека Василия Сергеевича (пунктуация оригинала): «…Секретарь РК ВКП-б (речь об Александровском райкоме коммунистической партии большевиков. — П. В.) т. Перепелицын был возмущен тем, что я хочу одеть ссыльных и заявил, что [«] Вы тов. Шпек, неверно понимаете политику Правительства, вы думаете, что их сюда послали действительно исправляться? Нет товарищ мы должны здесь сделать так, чтобы к весне они все передохли, т.е. мы должны сделать такой маневр с одной стороны одеть, но одеть так, чтобы одетый пилил чурку и у чурки мерз. Вы видите, как отсюда к нам везут раздетых и высаживают на берег, а если бы правительство хотело их исправить, так их бы без нас одели»… После этого я сразу же отказался ехать начальником лагеря, потому что выходит людей туда завозят, а я должен морить».
В конце 1932 г. в Александровско-Ваховской комендатуре уже числилось около 3 тысяч высланных, их разместили в десяти поселках. Между ссыльными и местным населением происходили постоянные конфликты на почве краж: есть было нечего, и ссыльные занимались грабежом. Местные активисты, комсомольцы, партийные работники производили массовые отстрелы ссыльных, в документах приводятся сведения о десятках таких удачных «охот», в которых гибли по 5—10—15 человек. Об этом тоже сообщается в записке В.С. Шпека.
Планировалось около миллиона человек сослать в эти края в 1933 году. Этакое переселение народов. Но в местном ОГПУ забили тревогу: ресурсов для приема и пересылки дальше такого количества людей не было. Стали письма писать, постановления разные принимать, сокращать планы. Но часть эшелонов уже была в пути, а тюрьма в Томске переполнена предыдущими партиями. Погрузили на баржи более 6 тысяч человек и повезли вниз по Оби.
Почему их решили выгрузить на острове, известно — есть документы: чтобы эти паразиты не мешали трудовому народу жить правильно. Так практически и написано. Почему выбрали именно остров Назин, не очень ясно, но, видимо, были тому веские основания.
Плыли сюда не очень долго, всего-то 700—800 км по реке от Томска. Но в пути все-таки несколько десятков человек успели умереть от холода и голода, выгружали с баржи, правда, всех — и мертвых, и живых. Второпях забыли ссыльным выделить еду — в Томске ее не было, поручение было дано собрать по дороге. Не дали никакой одежды, инструментов, посуды. Как забрали в кино в Москве, так и выгрузили на остров Назин. Было это в начале мая. В первый же день пошел снег, около 200 человек замерзли, кто-то обгорел в костре, согреваясь. Это было начало.
Дальше описания местных жителей становятся путаными. Ясно только одно: на острове началось массовое людоедство. Почему-то местные жители, с кем мы общались, особенно подчеркивали, что отрезали груди и икры и ели их. Варить было негде, так что ели сырое. Через какое-то время попытались завезти на остров 20 тонн муки, но обезумевшая от голода толпа не дала барже пристать, и муку в мешках бросали в воду, а люди уже оттуда ее вылавливали. Охрана постреливала наиболее ретивых. Кто поумнее — развел муку с водой, сделал болтушку. Кто пожаднее — пытался есть муку сухой. От сухой муки задыхались сразу, от болтушки умирали от кишечной непроходимости спустя какое-то время.
Остров выл. Это старожилы описывают, хотя разговаривать пришлось только с детьми свидетелей тех страшных событий. Звук воя доносился до поселка Назино, расположенного на левом берегу Оби. Но местные были уже настроены враждебно. Местным жителям выдавали премию мешком муки за каждого пойманного «врага народа». Поэтому если кто-то и пытался переплыть реку, привязав себя к бревну или соорудив кое-какой плот, благо на берегу Оби всегда есть, из чего плот сделать, его сдавали властям под расстрел.
Теперь смыло в реку тот поселок Назино, как и большую часть острова. Река смывает следы интенсивно, как будто помогает спрятать концы того преступления в воду.
Через месяц с острова были сняты оставшиеся в живых 2000 человек (из 6000 минимум). Какова их судьба — неизвестно. Но так как про эту историю более полувека не вспоминали, значит, переживших ее не осталось. Лишь свидетели, которые молчали. Но что удивительно: зверская машина сталинских репрессий оставляла после себя свидетельства. Есть много документов, опубликованных С.А. Красильниковым в интернете на средства фонда Сороса под общим названием «Анатомия Назинской ссылки». Но все ссылки (извините за тавтологию) на эти документы приводят к одному: сайта больше нет. Почему, куда он делся? Почему нет ни одной копии этого текста в интернете — загадка.
Нам удалось поговорить с библиотекаршей в назинской школе, которая собрала кое-какой материал об истории села и истории ссылки. Ссылка сюда продолжалась до 1942 года как минимум. Последние ссыльные — немцы Поволжья. Многие тут и остались: ехать сначала было нельзя, а потом — некуда. Позже, в начале 90-х, стали выезжать в Германию, кто-то остался здесь, продолжает охотиться, рыбачить.
Живут в поселке не так чтобы плохо: дома большие, добротные, брусовые, пятистенки. Все-таки видно, что деревня немецкая в значительной своей части.
Пьют много. Никто особенно на жизнь не жалуется и уезжать не собирается. Живут рыбалкой, охотой, промыслом соболей. Есть лесозаготовки и пилорама. Раньше ловили огромных осетров, теперь такая рыба в редкость и запрещена для отлова. Как и стерлядь. Но на каждом столе есть откуда-то. Штрафы за нее большие, но за голову. И не важно: осетр на 20—30 кг или на 200 граммов — штраф один. Рыбу морозят, отсюда возят на лодках и сдают прямо в рефрижераторы, дальше она появляется в ресторанах всей страны.
…Позднее, когда уже мы уехали отсюда, за обедом разговор сполз на наше посещение острова Назин. И вдруг полились рассказы один страшнее другого. Бывший главврач из Нового Васюгана рассказал, что под каждой приметной березкой тут по берегам Васюгана могилы. Хоронили людей там, где можно потом найти. Но искать было некому. Он сам пробовал: чуть копнешь, вылезают человеческие кости. Васюган не так подмывает берега, как Обь, и могилы эти безвестные до сих пор существуют.
Еще история — про Колпашевский Яр, рассказанная акушером-гинекологом местной больницы. Оказывается, в 1979 году на местном пляже всплыл труп с черным лицом. В странной одежде и с простреленным затылком. Стали разбираться, откуда, что. Оказалось, что когда-то в райотделе милиции проводили массовые казни, расстрелянных складывали слоями в ямы, пересыпая чем-то. Из-за сухости трупы мумифицировались. И когда река подмыла берег, они стали падать в воду. Сухие, в воде они набухали до нормальных размеров. Кожа только и выдавала возраст этих трупов. Быстро были приняты меры: территорию огородили забором; по распоряжению тогдашнего секретаря обкома партии Егора Лигачева — позднее нашего идеолога — подогнали три мощных судна, заякорили их винтами к берегу и на полную мощность включили эти винты. За несколько дней сделали промоину берега 50 метров глубиной. Тысячи мумий смыли в Обь. Местным жителям сказали, что тут расстреливали дезертиров. Но трупы плыли по реке, их многие видели, среди них были и дети, и женщины. Тоже — дезертиры?
Видимо, это расстреливали ссыльных переселенцев, возможно, тех, кто пытался бежать. Только по официальным данным, в начале 30-х в бега пустились 27 тысяч человек. Многих отлавливали, отловленных, сданных местными жителями, расстреливали. Видимо, в Колпашевском Яру именно они превратились в мумии.
Месяц милиция еще не знала покоя, вытаскивая эти трупы из прибрежных кустов. Да и сейчас нет-нет да и обнаружится на пляже человеческая кость.
Павел Воробьев
Источник: www.novayagazeta.ru
