За науку и свободу надо платить

06.02.08

И скупиться при этом не стоит, считает председатель Сибирского отделения РАН академик Николай Добрецов.

Дни российской науки, которые отмечают по традиции в первой декаде февраля, – это не только повод оценить сделанное за год, но и возможность заглянуть в день завтрашний, акцентировать внимание на актуальных задачах, стоящих перед учеными, и существующих проблемах. Наш сегодняшний собеседник – вице-президент Российской академии наук, председатель Сибирского отделения РАН академик Николай ДОБРЕЦОВ.

Российская газета: В советские времена считалось, что мы должны развивать все направления в науке – от атомного ядра до глубин человеческого сознания. А как сейчас надо вести дело? И по силам ли ученым Сибирского отделения РАН охватить все поле – от нано до лого?

Николай Добрецов: И в советское время это оставалось неразрешимой задачей, и сегодня мы не беремся за всю науку. И не пытаемся подменять собой Российскую академию наук в целом. В каждом своем научном центре мы пытаемся оценить те направления, которые можно и нужно развивать, не теряя темпа и высоких позиций. В нашем понимании это должны быть передовые позиции в России или, что еще лучше, на мировом уровне.

Сибирское отделение и его институты – одна из наиболее передовых частей Академии наук. Причем это не только моя субъективная оценка, но и признание коллег. А главное, что нас выделяет, – это сбалансированность науки, образования и прикладных исследований. Что касается образования и подготовки кадров, хочу уточнить: мы беремся не за все образование отвечать, а только за подготовку элитных кадров для фундаментальной и прикладной науки и того же образования. Тесное взаимодействие наших институтов с вузами обеспечивает студентам доступ к современному оборудованию и последним достижениям науки. И такое взаимодействие мы будем развивать.

РГ: В Сибирском отделении всегда поощрялись междисциплинарные исследования на стыке разных наук.

Добрецов: Да интеграционные проекты, как мы их называем, и сегодня наша отличительная особенность. Скажем, исследования захоронений и материальной культуры пазырыкской цивилизации. Археологи, биологи, химики, историки сошлись для решения одной общей задачи – откуда этот пазырыкский народ, эта высокоразвитая культура в центре Азии, где-то на краю Алтайских гор? Химики исследовали состав ткани, войлока, керамических изделий, биологи изучали ДНК человеческих останков. Сегодня можно утверждать, что это смешение древнекитайской и древнеперсидской культур. Чего до этих исследований никто и предположить не мог.

РГ: Во многих сферах экономики, да и не только, прижились и развиваются различные формы частно-государственного партнерства. Какие перспективы это открывает для современной науки?

Добрецов: Общую для всех перспективу обрисовать трудно – разные науки в разной степени подвержены этому влиянию. Но само по себе такое взаимодействие – естественный путь. В первую очередь оно проявляется там, где есть выход на прикладные результаты. Но нам недостает четкого законодательства об интеллектуальной собственности. Это сегодня главный тормоз.

РГ: О том, что права собственности в интеллектуальной сфере надо законодательно отрегулировать, в России говорят давно и на всех уровнях. А воз и ныне там. Почему?

Добрецов: Значит, не всем это нужно. Хотя на словах все как будто «за». А на деле наши крупные компании и олигархи озабочены переделом собственности. Они не дошли еще до понимания, что «на мозгах» зарабатывать можно больше, чем на ресурсах. Но это придет – признаки уже появились. Однако и ждать безропотно, когда будут приняты нужные законы, – значит, упустить последнее. Поэтому приходится в чем-то рисковать, работать на поле, в законодательном плане недостаточно «обработанном».

РГ: И когда на нем ожидаете первые всходы?

Добрецов: Они уже появились. В академгородке и по соседству с ним созданы три крупных наукоемких предприятия. Первое – это фармацевтическая фабрика, созданная на условиях партнерства между Институтом цитологии и генетики, Институтом ядерной физики и конкретными предпринимателями. Сегодня это партнерство выпускает лекарств на 20 миллионов долларов. В ближайшие три года думают нарастить до 300 миллионов – больше, чем многие крупные заводы в Новосибирске!

Второе – это завод «Сибтехномаш», который создан в рамках программы «Силовая электроника» нашими институтами, Новосибирским техническим университетом и рядом предпринимателей. Объем их продаж тоже не менее 15-20 миллионов долларов. И третье – филиал завода «Экран-ФЭН» на территории академгородка. Они выиграли крупный заказ армии США на производство очков ночного видения. И только этот заказ дает им 20 миллионов долларов в год. Но это, к сожалению, без участия Академии наук.

Я не вдаюсь в детали по каждому предприятию, важен сам по себе факт, что российские разработки не за кордон уплыли, а реализованы у нас и способны конкурировать на мировом рынке.

РГ: Да уж, получить подряд у Пентагона – такое не каждый день случается. А новых шпионских историй «а-ля профессор Данилов» не боитесь?

Добрецов: Надеюсь, что подобного не случится. Хотя такая проблема действительно существует. И руководители институтов, которые имеют дело с технологиями двойного использования, откровенно побаиваются. Я их понимаю – зачем рисковать? Можно заработать 100 миллионов долларов, а можно – десять лет тюрьмы. Поэтому большинство предпочитают жить спокойно.

РГ: А те, что все-таки рискнули пойти на контакт с бизнесом, на чью поддержку опирались? Какую позицию занимают региональные власти?

Добрецов: В том-то и печаль, что все три упомянутых проекта прошли мимо администрации! Ни в каких планах инновационного развития ни города, ни страны их не было. С губернатором Новосибирской области Виктором Толоконским мы знакомы не первый год. И он не устает говорить о приоритете науки и образования. А что в инвестиционных планах на ближайшие пять лет? Только жилищное строительство, развитие энергетики, очередные мосты, дороги...

А где крупные инновационные проекты? Они если и возникают, то не благодаря этим планам. Администрация добилась создания наукограда в Кольцове, и что? Приезжайте туда и посмотрите – широко развернулось только жилищное строительство.

РГ: Разве это плохо? Комфортное жилье, благоустроенный город – все для того, чтобы ученые не разбегались. Ведь если отбросить словесную шелуху про «точки роста отечественной науки», это и было главным во всей эпопее с наукоградами.

Добрецов: Возможно. Но в этом есть крупное противоречие и реальная опасность. Строить как можно больше – это сегодня на устах у каждого градоначальника. Потому что это на виду. А объективно в нашем, к примеру, Академгородке строить много нельзя. Потому что растворится научная среда. Это будет спальный район. Если сейчас сто тысяч, а станет триста, наука умрет. Умрет за несколько лет. Мы сильны, когда есть некий социум, особая творческая атмосфера.

Чем научная работа у нас отличается от научной работы, скажем, в Москве? В это трудно поверить, но основные открытия делаются за столом на кухне, или когда мы ходим друг к другу в гости, встречаемся где-то на площадке волейбольной, или когда в теннис играем.

А что произойдет, если начать массовое строительство? Район у нас замечательный: и воздух чистый, и публика приличная, и море, лес – все рядом. Строй, и как можно больше. При этом уже высокие цены на жилье еще взлетят, а с притоком новых людей атмосфера в академгородке непоправимо изменится. У научных сотрудников появится соблазн продать квартиру здесь и купить за те же деньги две в Новосибирске – себе и детям.

РГ: И на работе станут бывать наездами?

Добрецов: Вот именно. Надо ли продолжать? На этом академгородок закончится. Но объяснить это губернатору и мэру очень трудно.

РГ: Тем не менее и город, и область участвуют в создании технопарка на территории новосибирского академгородка. В декабре прошлого года заложили первый камень. Какие шаги предпринимаются сейчас?

Добрецов: Мы только что подписали дополнение к инвестиционному соглашению. В этом документе Сибирское отделение РАН, город Новосибирск, Новосибирская область и главный инвестор – «Росевродевелопмент» – уточнили взаимные обязательства. В этом году начнем строительство первых площадок на улице Инженерной и улице Николаева, где будут размещены производственные модули.
Отличие нашего технопарка от особой экономической зоны в том, что он может быть территориально распределен. То есть не ограничен каким-то жестким периметром. И в этом, на мой взгляд, бесспорное преимущество.

Считают, что у технопарка меньше льгот и меньше прав, зато больше свободы. А по мне – в такой деятельности свобода важнее. Почему я от многих вещей отказываюсь? Потому что это плата за свободу.

То же самое и тут: за свободу надо платить. И надо себя ограничивать в чем-то. Переезд в академгородок – это как глоток свободы. Да, потеряли насиженные места в Питере, в Москве. Я тоже потерял. И первое время не имел ни квартиры, ни зарплаты, которые были у меня до переезда. Года два – почти сплошные потери, у меня семья чуть не распалась. А сейчас – пятеро детей и десять внуков. В этом я, наверное, рекордсмен в ученом мире.

РГ: Считаете, что все окупилось сторицей?

Добрецов: Во всяком случае, о тех потерях не сожалею. Это, если хотите, были долговременные инвестиции в нынешнюю свободу.

Александр Емельяненков

Источник: «Российская газета»