21.07.10
Инновационные проекты в машиностроении еще в эпоху плановой экономики с трудом нахо-дили путь к потребителю. Жизнь показывает, что и после перехода к рынку ничего по существу не изменилось. Пример — судба гидромолота «РОПАТ»
Обнадеживающие цифры роста промышленного производства, а по данным Росстата только за первое полугодие он составил в России 10,3 процента, ничего не говорят о том, сколько предприятий не вернулось после кризиса к своей работе.
Сложив объемы производства кирпича, стеклотары, труб и много чего еще, статистика показывает вполне радужную картину. Что же касается отдельных потерь, о них она умалчивает.
Начиная с 2009 года, в Новосибирске не было выпущено ни одного сваебойного гидравлического молота «РОПАТ», несмотря на то что годом раньше завод «Сибтекстильмаш» поставил заказчикам больше 80 единиц этого оборудования и уже готов был отправить «РОПАТ» на парижскую выставку INTERMAT-2009, чтобы заявить о себе на одном из самых конкурентных мировых рынков.
Путь на Запад был открыт и благодаря поддержке со стороны ФГУП «Рособорон-экспорт»: официальный поставщик продукции оборонной отрасли промышленности включил «РОПАТ» в реестр гражданских инвестиционных проектов. Равиль Валетов, генеральный директор «Сибтекстильмаша», уже обсуждал со своими конструкторами возможность расширения выпускаемой линейки гидромолотов. На очереди стояла разработка уникальных модификаций «РОПАТа» для дорожного строительства, производства тяжелых молотов для обустройства морских нефтегазопромысловых стационарных платформ и портов. Планы казались реальными: в 2008 году совокупный оборот «Сибтекстильмаша» и аффилированных с ним компаний составил 1,2 млрд рублей — не так мало для регионального машиностроительного предприятия. Но уже в 2009 году завод прекратил работу.
С чистого листа
О том, что инновационный бизнес — рискованное занятие, знают все. Но риск в первую очередь связывают с тем, что рынок не всегда готов к новинкам, поэтому многие из них не выдерживают конкуренции с существующими товарами. Однако «РОПАТ», только появившись в 2004 году, был воспринят на ура еще на уровне промышленного образца.
Первые сибирские гидромолоты, конечно, были «сырыми». Но разработчики честно предупреждали об этом своих покупателей, а те брали дорогостоящую машину вовсе не из желания поддержать отечественного производителя — у них просто не было другого выхода. Привычная техника далеко не везде могла забивать сваи, «РОПАТ» же эффективно преодолевал сопротивлении грунта свыше 250 тонн на сваю, тогда как дизельные молоты останавливались на отметке в 100 тонн. Тяжелые насыпные грунты, мерзлота или, напротив, густонаселенные городские центры, которым противопоказаны любые сотрясения, не оставляли других шансов. Новосибирская машина загоняла сваи в мерзлоту и не выводила из строя дорогостоящую аппаратуру даже в том случае, когда новое строительство велось за стеной научной лаборатории. Если грунт был обычным, «РОПАТ» успевал забивать две–три сваи, пока дизельная машина вколачивала всего лишь одну.
В 2005 году потенциальным заказчикам предложили делать предоплату за еще не существующую дорогостоящую машину (цена гидромолота была на тот момент в 12 раз выше, чем его дизельного аналога). Рисковали оба — и производитель и покупатель. Но без привлечения внешних инвестиций завод было не восстановить, тем более что нужно было развивать еще и фирменный сервис: сваебойные гидромолоты в России никогда не производились, поэтому, как их эксплуатировать, никто не знал. В первое время для нового агрегата даже не нашлось подходящей базовой машины, поэтому строители крепили 16−метровую мачту на любую имеющуюся в наличии гусеничную технику и начинали работать. Только в 2008 году был выпущен первый сваебойный копер, созданный на базе экскаватора ивановского завода, который был представлен в Москве на выставке «Строительная техника и технология» в 2008 году. Белоснежная машина наглядно продемонстрировала, что в России появился новый класс строительного оборудования.
Двести машин за три года
Еще в марте–апреле 2008 года спрос на «РОПАТы» значительно опережал предложение, поэтому Равиль Валетов продолжал искать площадку под строительство нового завода. Дело в том, что взятые в 2007 году в аренду у завода «Труд» 20 тыс. кв. м производственных площадей ограничивали возможности коллектива, да и условия договора с действующим владельцем предприятия были, мягко говоря, не простыми: ставка аренды должна была за три года возрасти в два раза (без расширения площади). Кстати, Юнус Ислямов, владелец «Сибтекстильмаша» и директор завода «Труд», максимально подстраховался, потребовав в залог принадежащий Равилю Валетову производственный корпус.
Ситуация тогда позволяла команде Равиля Валетова одновременно платить аренду и развивать производство, но было ясно, что работать на чужих площадях, используя чужое оборудование, чересчур рискованно. Нужны были инвесторы, и до финансового кризиса они у проекта были.
Очередной строительный сезон – 2008 начинался для заводчан в целом неплохо. Валетову казалось, что самые тяжелые времена для него и его партнеров — Павла Захарова и Константина Бессонова — позади. Остались в прошлом 2003–2004 годы, когда они восстанавливали «Сибтекстильмаш», собирая рабочих и инженеров, запуская станки, практически превратившиеся за годы реформ в металлолом. Приобретали, в том числе на собственные средства, оборудование под изделия, существовавшие с 1991 года лишь на бумаге.
Берясь в 2004 году за гидромолот, Валетов серьезно рисковал. Практически не имея производственных мощностей, чтобы наладить серийный выпуск, он решил запустить сразу пять молотов. Как он позже говорил, «РОПАТ» работает быстро, «и мы не должны от него отставать», имея в виду, что у него даже семитонная машина выдавала 180 ударов в минуту, тогда как частота ударов финского и немецкого гидромолотов дотягивала лишь до 100. Первый прототип «Сибтекстильмаш» делал восемь месяцев, задача оказалась действительно чрезвычайно сложной, коллектив в это время буквально выживал. Но не успели еще окончательно испытать первую машину, как вся первая пятерка была продана. В 2005 году заказчикам было передано девять молотов, в 2006−м — уже 40, в 2007−м — 70, а в 2008−м — 81 машина.
Без определенного места работы
«Какой еще гидромолот?», — спрашивали у автора идеи Виктора Кувшинова, когда он в середине 1990−х, в разгар приватизационной неразберихи, ходил по разным кабинетам. А тот, будучи талантливым ученым, не обладал навыками разговора с бюрократами — был страшно упрям и несговорчив. Вообще, другой на его месте продал бы идею за рубеж, но Кувшинов не соглашался, пока наконец не нашел свою команду. Единственное, чего не было ни у него, ни у Валетова, так это собственного производства.
Простаивающие машиностроительные предприятия в Новосибирске были в то время в переизбытке, но их никому за просто так не отдавали. Это в Германии или США во время кризиса предприятия могли передать за символический доллар — бери и работай. Не плати налоги, но загрузи рабочих, чтобы они не ходили под окнами на демонстрации. А если готов выпускать инновационную продукцию, то еще и получи поддержку из бюджета. Валетову, Бесонову и Захарову никто помогал. Расчет был лишь на то, что строители поддержат разработку. И он оправдался. Именно в этот период отрасль набирала обороты, активно осваивались новые площадки. Здания росли в высоту, а значит, требовались надежные фундаменты. Словом, работы для сваебойных молотов было в избытке. В сентябре 2004 года на «Сибтекстильмаше» началось производство первого гидромолота, который через восемь месяцев был отгружен на Чукотку. Последний, двухсотый, получил красноярскую прописку уже в начале 2009 года.
Возможно, если бы идея гидромолота попала в руки более осторожных людей, они, вкладывая чужие и личные средства, просчитывали бы риски и постарались вначале подвести прочный фундамент под собственный проект, получив как минимум контроль над средствами производства. Но идеи классиков политэкономии были ими проигнорированы. Оказалось, зря. Когда банки перестали кредитовать лизинговые компании, те, в свою очередь, начали отказывать строителям, которым не оставалось ничего другого, как пересматривать намеченные планы закупки оборудования. Не стало заказов на молоты — нечем стало платить за аренду. Дальше все понятно: команда оказалась за воротами, а владелец имущества «Сибтекстильмаша» Юнус Ислямов потребовал передать ему залог.
Равиль Валетов всеми силами пытался спасти и проект, и завод, и сложившийся коллектив, но к тому времени «Сибтекстильмаш» уже успел попасть в «черный» список администрации Новосибирской области как один из крупнейших неплательщиков зарплаты. В конце июля 2009 года на заседании областного координационного совета по реализации антикризисных мер ситуация на предприятии была признана критической, а перед собственниками было поставлено жесткое условие — в трехдневный срок погасить долги по зарплате, достигшие к тому времени 39,5 млн рублей. С таким же успехом от Валетова, Бессонова и Захарова можно было потребовать остановить мировой финансовый кризис или раз и навсегда покончить с глобальным потеплением.
Будем брать в Китае
Интересно, что история с «РОПАТом» — не первый случай, когда новосибирскому машиностроительному комплексу не удалось в полной мере развить перспективное направление. Конечно, есть удачные примеры — «ЭЛСИБ» и «Сибэлектротерм», освоившие выпуск оборудования, которое охотно заказывают не только в России, но и за рубежом. Но можно вспомнить и то, как долго ждали и не дождались современного серийного станка с числовым программным управлением от «Станкосиба» или современного ткацкого станка от того же «Сибтекстильмаша», горно-шахтного оборудования, высокоэффективных сельскохозяйственных машин, автобусов, грузовиков.
Проект обещал многое. Помимо производства трех-, пяти— и семитонных машин, здесь планировалось начать выпуск специальных машин для тромбования грунта в дорожном строительстве, гидромолотов с ударной массой в 12–15 тонн. Далеко не всем известно, что параллельно «РОПАТу» на «Сибтекстильмаше» запустили производство установок для сухого обогащения угля, «приручив» еще одну сложную технологию. Три пневмосепаратора, дробильно-сортировочная установка, конвейер, системы пылеулавливания и управления плюс устройство складирования продуктов обогащения — комплекс, получивший название «СЕПАИР». С его появлением становился возможен возврат к отработанным отвалам, уже пройденным шахтам и разрезам. Технология обеспечивала 95−процентную эффективность разделения исходного материала, при этом затраты на создание одного комплекса по переработке 1,5 млн тонн угля были в три–четыре раза ниже, чем на строительство такой же фабрики по технологии «мокрого» обогащения.
«СЕПАИР» показывал высокую эффективность на марганцевых и баритовых рудах, металлургических шлаках, клинкере по извлечению из него кокса и возвращения сырья в оборот. Оказалось, что с его помощью можно эффективно сортировать даже щебень. Как и в случае с «РОПАТом», «СЕПАИР» мог потянуть за собой целую серию интересных разработок. Но теперь едва ли эта перспективная техника начнет сходить с конвейеров «Сибтекстильмаша».
Региональная статистика промышленного производства из-за остановки одного завода не досчиталась 1–1,5 млрд рублей произведенной промышленной продукции, что на общем фоне малозаметно, тем более если за этот же период было выпущено больше плит ЖБИ или металлического уголка. Спрашивать за конкретный проект, а не за валовые показатели никто ни с кого не будет.
Валерий Шахлин
Источник: www.expert.ru
